Впервые в России официально из экономии средств решено не тушить лесные пожары
Об этом, нисколько не стесняясь, сообщает сайт красноярского Министерства лесного хозяйства. Речь о пожарах на площади в 4859 гектаров. Огонь полыхает в Эвенкийском и Енисейском районах. «По предварительным данным, прогнозируемые затраты на тушение данных пожаров превысят возможный вред, который может быть ими причинен», — поясняют чиновники. То есть будут наблюдать со спутников и ничего не делать...
Лес горит в основном в труднодоступных зонах, утверждает красноярский Минлесхоз, угрозы населенным пунктам нет. А потому гори все синим пламенем... Правда, владельцам граничащих с лесом участков на всякий пожарный рекомендовано «очистить полосу шириной не менее 10 метров от деревьев или обустроить минерализованную полосу вокруг участка не менее полуметра шириной».
А что же лесники? Так у них нет сил и средств противостоять бушующей стихии. Сотрудники лесопожарного центра и подведомственные им силы общей численностью 111 человек локализовали четыре из девяти новых возгораний, площадь спасенного леса — 17,2 гектара. А тысячам и тысячам гектаров суждено превратиться в пепел и тлен.
Едва ли ситуация в других регионах в корне отличается от красноярской. «Возникшие из-за гроз 19 природных пожаров действуют в Иркутской области в зоне космомониторинга на площади более 15 тысяч гектаров», — сообщает пресс-служба правительства Иркутской области. То есть современные технологии позволяют фиксировать и докладывать, сколько чего уничтожено. Но не бороться с огнем. Нам рапортуют о стихии и потерях, а лес продолжает гореть и убывать.
И вот теперь такому положению дел нашли объяснение: борьба с огнем в лесах, видите ли, «нерентабельна». Признаюсь, чтобы об этом вот так, официально, сообщалось, вижу впервые. По логике властей, спасать лес, эту сложнейшую природную экосистему, себе дороже. И это в Год экологии, объявленный указом президента!
Впрочем, чему тут удивляться? Все это явления одного порядка, которому гуру неолиберальной экономики давно придумали мудреное название — «оптимизация». Она, пресловутая оптимизация, коснулась образования и медицины. Это когда во главу угла ставятся не знания, воспитание и здоровье, а выгода. Выгода для кого? Да для кого угодно, только не для населения, не для России.
То же самое и с лесом. Вспомним грандиозный скандал, разразившийся по поводу принятия нового Лесного кодекса. Кто тогда только не просил Владимира Путина не подписывать документ: экологи, академики, политики (от Зюганова до Явлинского), деятели культуры и искусства. Молил не принимать кодекс и выдающийся знаток природы Василий Песков. Общество осознавало: речь идет не столько о способе хозяйствования и прибылях, сколько о судьбе русского леса. Но где там! Кодекс продавили. А нас всех убеждали: наконец-то у лесных богатств появится настоящий хозяин, заботливый и ответственный.
Ну и где он, хозяин? Никто из бизнесменов не бросился лес сохранять и заботиться о воспроизводстве. Впрочем, это изначально было понятно. Есть же мировой опыт. В такой лесной стране, как Канада, тоже пытались отдать леса на волю рынка. Не получилось, и там 90% лесных площадей управляются государством. Несущим расходы по охране, воспроизводству и пожаротушению.
А у нас после введения Лесного кодекса лесничества были разрушены (оптимизация!), система тушения лесных пожаров ликвидирована. Лес оказался, по сути, бесхозным. И пошло-поехало: заполыхали целые регионы, гибли не только леса, но и люди. В 2010-м Владимир Путин лично вылетал на амфибии Бе-2 заливать сверху бушевавший лесной пожар. Но и высочайшее вмешательство не помогло: тогда сгорело 2,8 тысячи гектаров леса, погибли люди. А в разные годы гибли миллионы лесных гектаров.
Хотя бы частично решить проблему можно было бы, отдав за символическую цену леса населению. Такая возможность, кстати, опирается на нормы нашей Конституции. Но обычному гражданину взять лес даже в аренду практически невозможно из-за бюрократических процедур, да и невыгодно. Так называемая лесная амнистия позволила узаконить незаконные захваты в основном крупным латифундистам и «дачникам», прирезавшим лес к своим коттеджным угодьям.
Видя, что лес в наш дикий рынок никак не вписывается, наверху стали понемногу сдавать назад, восстанавливать лесничества и лесопожарную службу. Но давно известно: ломать — не строить. Да и оптимизацию никто не отменял. А потому наши леса обречены. В Сибири и на Дальнем Востоке их выкашивают пожары, в средней полосе — насекомые и болезни.
Ежегодно, по официальной статистике, от пожаров в России гибнут 1,5-3 млн гектаров леса. А по данным международных центров мониторинга, выгорает более 14 млн гектаров! Еще около 1,5 млн гектаров леса вырубаются легально, 800 тысяч гектаров — нелегально (опять же официально). Восстанавливается около 200 тысяч гектаров. Вот такая занимательная лесная арифметика на заметку будущим поколениям. Россия уподобляется самым бедным странам Африки, для которых варварская вырубка леса и экспорт — чуть ли не единственный способ хозяйствования. У нас нет федерального органа, который по закону определяет лесную политику и отвечает за сохранность русского леса.
Законодательная и нормативная чехарда сделала лес бесхозным, не позволяет МЧС собирать полную информацию, маневрировать силами и средствами в масштабах страны. Ответственность за пожаротушение и предупреждение размазана по разным структурам и ведомствам. Одно сомнительное достижение: нынче процесс уничтожения лесов идет под контролем спутников, с участием космомониторинга. Но кому от этого легче?