.jpg)
Музеи Московского Кремля почтили память своих дарителей
Как ни удивительно, но имя героя нынешнего проекта, о котором наслышаны знатоки русской старины и музейщики, нашей широкой публике практически неизвестно. Выставка в Московском Кремле «Любители родной истории. Павел Карабанов и московские коллекционеры XIX века» заставляет изумиться: как много может сделать для Отечества один человек, когда у него есть воля, знания и самоотверженность. А еще тонкий вкус и подлинный патриотизм!
В экспозиции мы найдем, по сути, дайджест того, что в целом хранится в Московском Кремле. Разве лишь за исключением таких знаковых и уникальных экспонатов, как шапка Мономаха или «трон Ивана Грозного» (хотя в одном из недавних проектов музея нам пояснили, что Ивану IV эти «кресла костяные» приписывали по ошибке). А множество икон, старопечатных книг и рукописей, драгоценной церковной утвари — оттуда, из карабановского собрания.
Именно это мы привыкли видеть в Оружейной палате, первом музее России: изящные предметы быта, прикладное искусство и гравюры, оружие и посуда, элементы снаряжения всадника, женские украшения XVII столетия и аксессуары «галантного века». Хотя официально хранилище реликвий в Московском Кремле было учреждено лишь в 1806 году, его коллекция уходит корнями в гораздо более ранние века, подобно Кунсткамере Габсбургов в Вене или «Зеленым сводам» Дрездена. Да и сам Кремль по статусности, в ранге резиденции монархов, можно приравнять к парижскому Лувру, Тауэру или Хэмптон-корту в Лондоне — только мы, в силу привычности, не всегда отдаем себе в этом отчет.
.jpg)
Но в Москве конца XVIII — начала XIX века собирателей старины было еще немного. Прорыв случился позже, после пожара 1812 года, погубившего столько памятников, что сама эта потеря родила мысль о необходимости уберечь оставшееся. Самое легендарное из подобных сокровищ — рукопись «Слова о полку Игореве», хранившаяся у графа Алексея Мусина-Пушкина (ученые до сих пор спорят о подлинности этого документа, но тот, кто его нашел, стал навсегда знаменит). К счастью, владелец не чахнул над богатствами аки Скупой рыцарь, а успел опубликовать поэму.
Мусин-Пушкин тоже в числе героев выставки, хотя осеняет ее иное имя. Отпрыск старинного дворянского рода Тверской губернии, приписанный к Преображенскому полку Павел Федорович Карабанов (1767-1851) рано вышел в отставку и предпочел жить в Москве. Женитьба на княжне Варваре Гагариной открыла доступ в великосветские салоны. Однако бывший офицер не стал повесой, а завязал знакомства среди очевидцев русской истории. Тщательно записанные воспоминания участников придворных и политических событий в дальнейшем составили собрание исторических рассказов и анекдотов, опубликованное в «Русской старине» в 1870-е годы.
Проникшись интересом к истории в юности, к моменту женитьбы Карабанов уже владел изрядной коллекцией, которую расположил в отцовском доме в Немецкой слободе (рядом с нынешней станцией метро «Бауманская»). С 1799 года Павел Федорович стал владельцем особняка, позже его продал, но тот факт, что там находился один из первых музеев Москвы, сыграл в судьбе дома решающую роль. Ведь современники называли его второй Оружейной палатой! Один из ветеранов столичной градозащиты, историк архитектуры Лев Рассадников рассказал мне, что отстоять старинное здание от сноса помогли архивные документы, доказывающие, что в нем хранилось собрание Карабанова.
В основу коллекции легли семейные реликвии, в которых у семьи с богатым прошлым не было недостатка. Каждый предмет сопровождало предание о том, как он попал в дом и кто был прежним владельцем. Вероятно, именно эти мемориальные раритеты определили призвание Павла Федоровича — пристальный интерес к прошлому России. Собиратель не выделял какого-то одного вида искусства, а стремился представить русскую старину во всем многообразии. В силу этого, по мнению современников, его собрание стало своеобразной «русской исторической энциклопедией». Хотя Карабанов приобретал и творения европейских мастеров, и восточные, ведь они тоже попадали на Русь и нередко встречались в боярских домах.
.jpg)
В целом собирательству древностей подвижник отдал более полувека, начиная с 1792 года. В коллекции было более 3 тысяч гравированных и прочих портретов исторических деятелей, собрания монет и медалей, старинной утвари, крестов, часов, картин, книг, рисунков... В 1830-1840-е годы Павел Федорович купил особняк купца Кирьякова на Петровке (также уцелевший), две его комнаты отведя собранию.
Говорят, все частные коллекции рано или поздно оказываются в музеях. В том есть плюсы и минусы, среди последних — рассредоточение по разным адресам. Так вышло и с собранием Павла Карабанова, которое разошлось помимо Московского Кремля в Эрмитаж, ГМИИ имени Пушкина, Русский и Исторический музеи. Кое-что хранит и Российская национальная библиотека: Вряд ли бы такое дробление пришлось основателю коллекции по душе. Можно сказать больше: оно стало нарушением его завещания. Как это случилось?
Когда о музее Карабанова заговорила вся Москва, слухи о нем достигли императора Николая I. Считавший себя знатоком истории и покровителем искусств, он решил приобрести коллекцию. Но владелец был строг: «Посвятив всю свою многолетнюю жизнь собиранию отечественных древностей, я нахожу в нем единственное утешение при старости, — писал царю московский дворянин. — Если его императорскому величеству благоугодно удостоить собрание мое монаршим благоволением после моей смерти, то я счел бы за высочайшую милость дозволение повергнуть его к стопам государя императора». И добавил очень важные слова: «Труд всей жизни моей сохранился бы от раздробления».
Увы, когда по завещанию Карабанова коллекция отошла-таки в распоряжение императора, что в глазах Павла Федоровича являлось синонимом Отечества, Николай приказал разбить уже полностью сформированное собрание по темам. То бишь — по различным учреждениям. К счастью, среди них нашлось одно, где удалось сохранить ядро коллекции: в мае 1851 года, после смерти владельца (его похоронили в Покровском соборе Новоспасского монастыря), частный музей из особняка на Петровке перевезли в Оружейную палату. И это единственный случай в истории национальной сокровищницы, когда она получила в дар не один или несколько предметов, а целое собрание, которое здесь тщательно описали и значительную часть за собой закрепили.
Однако половину коллекции все же отправили в Петербург. Большая часть рукописей попала в Императорскую публичную библиотеку, ныне РНБ, меньшая — в московский архив Министерства юстиции. Собрание портретов перешло в Эрмитаж, другие части коллекции хранятся в фондах Российского госархива древних актов, Музея архитектуры, прочих музеев. Так что для воссоздания богатой в прямом и переносном смысле коллекции Карабанова (на выставке — 400 экспонатов) перетряхнули множество кладовых в двух столицах. Теперь всем нам оценивать труд увлеченного библиофила, специалиста по генеалогии, знатока старины и, что, может быть, поразительнее всего, самоучки.