- Михаил Геннадьевич, скажите просто - возможен вскоре какой-нибудь финансовый обвал?
- Все зависит от того, какой период вас интересует. Если ближайший год, то можете расслабиться - никакого кризиса не будет. В экономике создан огромный запас прочности. Это не только Стабилизационный фонд, не только огромные золотовалютные резервы, но и инерция позитивного развития экономики.
В среднесрочной перспективе, то есть в течение пяти лет, кризис будет, причем системный, всеобъемлющий.
- Откуда вы это знаете?
- Такая ситуация складывается в стране. Развития, то есть качественного улучшения состояния, нет. Более того, сама идея развития враждебна тем, кто участвует в принятии значимых решений в государстве. Они заинтересованы в сохранении статус-кво, для них наступил аналог коммунизма. Классическая фраза из их лексикона: ребята, мы в полном шоколаде, отвяжитесь.
- Кто это такие - "они"?
- Наша правящая элита состоит из двух групп. С одной стороны, это либеральные фундаменталисты, бывшие либералы. Они от либеральных ценностей пришли к службе интересам крупного бизнеса. Не обращая внимания на то, что тем самым либеральные ценности отрицают напрочь. Эти люди контролируют все экономическое развитие в нашей стране. Их любимое занятие - отбирать деньги у населения, у среднего класса и немножко у экспортеров нефти и отдавать их крупному бизнесу. В надежде на то, что сейчас бизнес расцветет. Бизнес, однако, не расцветает в условиях, когда собственность не защищена.
С другой стороны - вторая группа. Этих называют обычно силовиками. Они забирают деньги у бизнеса и их потребляют.
Получается такой двухступенчатый пищеварительный тракт. Сначала либеральные фундаменталисты собирают деньги у населения и отдают их бизнесу. Потом силовые олигархи забирают эти деньги у бизнеса и потребляют. Возможностей для развития нет, но все довольны, и все занимаются любимым делом.
Бизнес тоже чувствует себя неплохо - дойную корову не режут, кормят и практически не бьют. На личное потребление бизнесменам хватает. А то, что невозможно заниматься развитием, - ну и бог с ним. Люди сходят с ума и занимаются различными видами изысканного потребления.
Все счастливы, но никакой возможности для развития нет.
Когда пищеварительный тракт все переварит, будет плохо. Вот почему системный кризис неизбежен.
- А кажется, что ситуация выглядит не так однозначно плохо. И многое делается...
- Ради потребления можно делать все, что угодно. А когда возникает нужда протянуть водопровод на хутор, проблема оказывается нерешаемой.
Есть, конечно, позитивные примеры: реконструкция экспортных портов, освоение Нижнего Приангарья. Но это, скорее, исключения.
Безусловно, у нас есть огромный запас прочности, но он размывается несколькими факторами.
Во-первых, наша система управления занимается очень простыми видами деятельности, и потому утратила способность принимать сложных решений. Не может прорабатывать долговременную политику, потому что ее горизонт планирования - это кошелек.
Во-вторых, у нас очень быстро растут издержки бизнеса, связанные с осуществлением текущих операций. С одной стороны, аппетиты наших рэкетиров только растут. Им приходится платить все больше. Даже если прибыль не увеличивается. Вот, например, по оценкам международной статистики, в 2007 году прибыль российского бизнеса не вырастет по сравнению с 2006 годом.
Но взятки-то вырастут. Потому что предметы роскоши все равно будут дорожать. Соответственно, нашему бизнесу останется меньше денег. И в какой-то момент может случиться так, что рост поборов станет непосильным для него.
Третья проблема в том, что у нас все по традиции смотрят на государство. Судов нет, обычаи слабы, культура мала - поэтому, что такое хорошо и что такое плохо, люди определяют, глядя непосредственно на государство.
Государство, давая населению очень четкий сигнал, что все бизнесмены - воры, тем самым ведет к тому, что население начинает этот бизнес грабить. Как-то, выступая перед студентами, я попросил: ребята, пожалуйста, напишите первое слово, которое приходит вам в голову в ответ на слово "бизнесмен". Две трети написали "вор" и "жулик".
- Михаил Геннадьевич, разве не сами представители бизнеса виноваты в том, что их так оценивает общество?
- Бизнесмен - это машина для создания прибыли. В какие условия он поставлен, в таких условиях он будет ее получать. Конечно, они платят взятки, но ведь никто и не борется с преступностью бизнеса.
Менеджер среднего звена просто не понимает: если государство считает моего начальника вором, то почему я не могу отгрызть у него кусочек? За последние 3 года потери от воровства в бизнесе выросли в разы. Есть регионы, где доведенные до ручки люди выходят грабить составы. А есть индустрия грабежа, когда на подходе к экспортным портам составы худеют процента этак на три.
Этот рост потерь не виден статистике и может превысить порог возможного совершенно внезапно.
Четвертая проблема - дрязги между различными группировками и кланами внутри элиты. Не нужно идеализировать - в любой стране мира есть внутриаппаратная борьба. Но! Когда у государства есть общая цель, она задает рамки этой борьбы, и она начинает идти не во вред, а на пользу.
А некоторые наши руководители в качестве общей цели имеют личную прибыль. Такая цель не объединяет, а разъединяет. Разрушительность межклановой борьбы у нас больше, чем в других странах, потому что политическая элита не объединена общими целями. Борьба кланов не столкнет нас в системный кризис до выборов 2008 года, но после них - возможно.
- Михаил Геннадьевич, мы - обыватели, и не хотим глубоко вникать в политические дрязги. Тем более что в России найдется немало людей, готовых с вами поспорить. Нас больше интересует, чем нам грозит возможный кризис?
- Правильно, человек должен разбираться в своей жизни, а не в чужой.
Говорить о том, какой будет кризис, еще рано. Сейчас нечего гадать. Нужно просто быть готовым к тому, что в перспективе потрясения возможны.
- Как подготовиться? В практическом плане?
- Если кладете деньги на депозит, выбирайте государственный банк. Потому что государству будет труднее отвертеться от своих обязательств. Разбивайте накопления на вклады по 400 тысяч рублей. Начиная с 26 марта они будут застрахованы. Оформляйте депозит на год плюс несколько месяцев - так проценты будут повыше.
А на три года, я считаю, не надо доверять деньги банку.
Старайтесь заработать, чтобы через годик-полтора у вас была заначка на черный день. Неважно, каким он будет. Важно встречать его во всеоружии. Дай Бог, ничего плохого не случится совсем. Что ж, тогда вы скажете: гад Делягин, наговорил всяких глупостей, из-за него я потерял 10 процентов дохода...
Если денег много, идите в паевой инвестиционный фонд, который просуществовал лет пять. А лучше - пережил 1998 год. До конца лета можно подержать там свои сбережения. А вот недвижимость в Москве покупать, по моему, уже безумие. А вот в Подмосковье - еще можно. Если вы живете где-нибудь в Рязани или Тамбове, постройте дом.
Храните деньги в рублях. Рубль будет крепнуть как минимум еще год. Скорее всего, даже больше. Но вот год я гарантирую.
- Как угадать, что кризис приближается? Есть какие-нибудь признаки его наступления?
- Признаки?.. У меня есть знакомый, который в конце восьмидесятых бегал с семьей из одной горячей точки Советского Союза в другую. Убегал от одного конфликта, обустраивался на новом месте, а там тоже начинался конфликт. Он знает, как это начиналось в самых разных местах. Раздражение на улицах, косые взгляды, мелкие истерики... Вы замечали что-нибудь подобное?
Но у большинства из нас, правда, совершенно другой опыт. Думаю, что надо следить за ростом цен. Мы все его ощущаем, и он, мне кажется, существенно выше официального - процентов 20, наверное. Но если мы вдруг увидим резкий взлет цен, ускорение их роста, - это будет очень плохой знак.
Еще один признак - резкое ухудшение работы всех общественных систем. Если сейчас письмо из пункта А в пункт Б идет неделю, а потом на это потребуется месяц - это будет очень опасный знак. Разрушение общества начинается с разрушения обслуживающих его общественных систем.
ДОСЬЕ
Делягин Михаил Геннадьевич
Родился 18 марта 1968 г. в Москве.
В 1986 - 1988 гг. служил в Советской Армии.
В 1992 г. с отличием окончил экономический факультет МГУ им. Ломоносова.
Длительное время был самым молодым доктором экономических наук в России (1998). Автор более 700 статей и семи монографий.
С июля 1990 г. по ноябрь 1993 г. - аналитик Группы экспертов Б. Ельцина; покинул ее по собственной инициативе. С октября 1998 г. по май 1999 г. - советник первого вице-премьера Ю. Маслюкова.
В 1998 году создал и возглавил Институт проблем глобализации (ИПРОГ).
Хобби: путешествия, дайвинг, горные лыжи, сон.
Закон Мерфи
Если что-то плохое может произойти, оно непременно произойдет
Следствия Мерфи
1. Ничто не бывает таким простым, каким кажется вначале
2. Любое время занимает больше времени, чем вы думали
3. Из всех возможных неприятностей произойдет именно та, которая причинит самый большой вред
ГЛАС НАРОДА
Мы спросили двух совершенно разных людей, что они думают о финансовом кризисе, боятся ли его. Как вспоминают дефолт 1998 года? И неожиданно получили созвучные ответы.
Андрей УЛАНОВ, бизнесмен
"Все стали очень злые"
Финансового, экономического кризиса - такого, как в 1998 году, - у нас не будет. Почему, в общем-то, понятно. Жесткая политическая линия власти не позволит никому сделать что-то такое, что может расшатать экономику. Цены на нефть, на газ, по-моему, не могут упасть просто по определению. Есть Стабилизационный фонд, который, если его не разворуют, защитит от такого кошмара, как во время дефолта. На фондовой бирже падение, может, и будет, но это не коснется большей части населения нашей страны.
Это не значит, что мы защищены от всех опасностей. Проблема России - это кризис в душе.
Вообще, все человечество живет от кризиса до кризиса. Кризис - движущая сила цивилизации, он обостряет все возможности людей, желания, проявляет их таланты. Это очень большое испытание для человека. Но, если бы не было таких потрясений, начался бы застой в умах. Война, революция, финансовый крах заставляют людей с новой силой, с новым упорством добиваться чего-то, что-то придумывать. Что никогда не пришло бы им в голову, если б они сидели в кресле в спокойной обстановке.
Я это испытал на себе.
До 1998 года мы с моими партнерами того времени жили с ощущением, что вот оно, счастье, о котором мечтали наши деды и отцы. В середине девяностых у нас все получалось в бизнесе. Мы родились на рабочих окраинах, упорно шли к достатку, добились его и жили с уверенностью, что так будет всегда. Что Россия становится сильнее, а мы - богаче. Хотя, как я теперь понимаю, ничто об этом не говорило.
После того как случился дефолт, многие задумались: как жить дальше? Одним казалось, что все рухнуло. Кто-то кончал жизнь самоубийством. А другие стали развивать отечественное производство, иначе относиться к деньгам.
Я был вынужден уехать из Москвы в совершенно чужой город. Оказался, честно говоря, на отшибе цивилизации. Мои доходы, а значит, семейный бюджет, уменьшились в десятки раз. Но я сумел подняться, доказать себе и окружающим, что еще чего-то могу. Кризис всколыхнул меня, заставил ощутить ответственность за будущее семьи.
Очень важно, что испытания раскрывают человека таким, какой он есть на самом деле. Когда все рушится, не до сантиментов. И притворяться в такой ситуации невозможно. В результате дефолта мои партнеры, с которыми мы выросли на одной улице, стали заклятыми врагами. А посторонние люди помогали, хотя вполне могли этого не делать.
Больше финансового я боюсь кризиса человеческих отношений. И в Москве, и в других городах обостряются межнациональные проблемы. А в таком мегаполисе, как Москва, столкновение культур и цивилизаций может привести к трагическим последствиям.
Это тоже кризис. Оградить от него людей - не менее важная задача для власти, чем регулирование макроэкономических показателей.
Терпимость, доброта, которые были в русской традиции, - все это куда-то уходит. Сейчас все стали очень злые. И самое страшное, что злы не только бедные люди, но и богатые. Те, у кого все есть. И они, может быть, даже еще злее бедных.
Стрельбу начинают при дорожно-транспортном происшествии. Даже из-за того, что кто-то кого-то не пропустил. Люди просто не соображают, что творят.
Вот это действительно страшно.
Валентина ГОНЧАРОВА, работающая пенсионерка
"Надо как-то страну собирать"
Кризис? А чего мне его бояться? Я в кризисе с начала девяностых годов живу. 37 лет работала, получала приличную зарплату и все время мечтала о том, как буду на старости лет сидеть на даче, цветочки выращивать и внука нянчить. Считала, что я это заработала.
И вот вышла на пенсию. Живем на даче круглый год по семейным обстоятельствам. Здесь хорошо - у нас все удобства, тепло, а толчеи и суеты нет, воздух потрясающий, птиц кормлю всю зиму. Внук уже вырос, здоровый стал парень. Иногда приезжает в гости. Работаю все 12 лет после того, как получила пенсионную книжку. И дочь помогает. Вот поэтому у меня и нет сейчас кризиса.
А вообще я вспоминаю август 1998 года - это было страшно. Приходит соседка из магазина на следующий день после дефолта с какими-то копейками в руках: "Валентина Ивановна, посмотрите - кажется, меня обманули. Купила бутылку постного масла, и ничего не осталось". А ее не обманули, просто цены в нашем магазине в три раза выросли за одну ночь.
И я, бывало, еду по делам в Москву и заглядываю в кошелек со страхом - хватит на дорогу или нет. Вот такой у нас был дефолт.
Сейчас, я уверена, такого кризиса не будет. Есть Стабилизационный фонд, такой большой - мы же телевизор тут все время смотрим. Нет, кризиса не будет точно.
Но я вот о чем, ребята, все время думаю: надо как-то страну собирать, собирать, собирать. Хотя, конечно, не мое это дело.