«Медведи» едут в Иран

Закончился 61-й Берлинский кинофестиваль

Берлинский «Золотой медведь» был в этом году присужден иранской ленте «Надер и Симин, развод». Корреспондент «Труда» считает, что жюри во главе с Изабеллой Росселлини преувеличило значение этого фильма.

Призы Берлинского фестиваля оказались, с одной стороны, предсказуемы, а с другой — диковинны: награды за художественный вклад, за инновацию, за режиссуру присуждены фильмам, о которых все забыли прямо во время просмотра. Большого ума не требовалось, чтобы рассчитать: раз место Джафара Панахи, осужденного на шесть лет тюрьмы, пустует в жюри, а в конкурсе есть иранский фильм, значит, международная поддержка ему обеспечена. Тем более что хороший режиссер Асгар Фархади действительно снял приличный фильм «Надер и Симин, развод». Награда за сценарий оказалась бы ему впору. Но Изабелла Росселлини, возглавившая жюри, проявила бескомпромиссную солидарность с иранскими интеллектуалами. Хотя, возможно, ей просто очень фильм понравился. Поэтому ему достались «Золотой медведь» и актерские награды — за женский и мужской ансамбль. Действительно, играют иранские артисты не хуже тех, кто столь же естественно существовал в фильмах Роберто Росселлини, папы Изабеллы.

После главных фестивалей принято рассуждать о тенденциях, но таковых не было на Берлинале-61. Были фильмы плохие и получше в конкурсе и параллельных программах. И только один из ряда вон — «Туринская лошадь» Белы Тарра, который получил Гран-при. Тарр ни слова на сцене не сказал, хотя и презрения своего утаить во взгляде не смог. Конечно, призы забываются, а фильмы остаются. Но лента Тарра — кино ушедшего прошлого века, в котором слова «искусство» и «автор» было еще позволительно употреблять без кавычек. Сегодня они девальвировались — вот, пожалуй, и тенденция, состоящая в том, что при встрече с искусством кино даже профессионалы испытывают замешательство. И лишают главного приза, хотя фестивали, казалось бы, и заинтересованы в подобных произведениях.

Аскетичный стиль черно-белой — в оттенках разного серого цвета — картины Тарры, минимализм и чувственность режиссуры не имеют отношения ни к формализму, ни к той «скуке», о которой непременно поминается, когда речь заходит об арт-кино. Изнуренные несмолкаемым ветром пейзажи и люди, кучер с дочкой и лошадь, ущемленный суровостью быт (действие происходит в конце позапрошлого века), повседневные ритуалы, затухающие в течение шести дней до небытия целого мира и двух персонажей. Фильм оказывает гипнотическое воздействие и затягивает, если попасть в ритм кинокадров, снятых долгими, выразительно неэффектными планами.

Публике, в том числе фестивальной, ничто человеческое не чуждо. А значит, многофигурный иранский мейнстрим, отменно смонтированный, смотреть ей приятнее. По сюжету одна из героинь хочет развода, чтобы эмигрировать, другая нанимается в сиделки к больному старику, испытывая себя на греховность. Режиссер с завидным умением уделил каждой «твари» из двух супружеских пар, задействованных в интриге, равнозначное внимание. Он также наделил каждого персонажа неоднозначным правом на свои секреты, правду и обманы. Внятность европейской драматургической структуры в сочетании с иранскими мотивами не подвели режиссера. Оказалось, что иранские характеры имеют универсальную доступность для зрителей.

А вот суть русского характера зрители Берлинале не уловили. Именно тут причина неудачи фильма Александра Миндадзе «В субботу», который не получил на фестивале никаких призов. Слишком иррациональным и потому неприемлемым показалось все: отношение к Чернобыльской катастрофе, затянувшаяся пьянка, панический драйв вместо коллапса или страха. Слишком экзотическое переживание стресса. Обидно, что не дали призов, но не страшно. У нас прокат этого фильма впереди.