Иранский синтез исламской системы правления, так называемой "вилайят аль-факих", и парламентаризма на основе относительного политического плюрализма доказал свою гибкость и способность отражать происходящие в обществе изменения.
В напряженной предвыборной борьбе между мусульманскими консерваторами и сторонниками умеренно либеральных реформ последние одержали убедительную победу. По предварительным данным, реформаторы завоевали большинство из 290 мест в парламенте - в три раза больше, чем консерваторы, до того безраздельно господствовавшие в законодательном органе и блокировавшие все прогрессивные начинания президента-реформатора Мохаммада Хатами. Даже в сельских районах - традиционном оплоте консерваторов - реформаторы получили более 60 процентов голосов, а в городах, прежде всего многомиллионном Тегеране, и того больше - от 70 до 80 процентов. Остальные места достались независимым и представителям более мелких группировок.
Этот успех выглядит еще более убедительным на фоне отчаянных попыток консервативного духовенства, сплотившегося вокруг Высшего совета улемов - своего рода Центрального комитета, который фактически сосредоточил в своих руках верховную власть, противодействовать натиску реформаторов. Совет улемов, который контролировал процесс выдвижения кандидатов, вычеркнул из списков десятки людей, "не достаточно лояльных исламским ценностям", и поднял возрастной ценз участия в выборах с 16 до 17 лет. В Иране, где более половины населения моложе 25 лет, это имело немаловажное значение. Развернута была и активная пропагандистская кампания в защиту идеалов исламской революции 1979 года. Студенческие протесты подавляли силой. Некоторые критики религиозных эксцессов оказались в тюрьме.
Но все эти усилия оказались тщетными. Активность электората превысила все ожидания - к избирательным урнам пришло более 82 процентов имеющих право голоса. Реформаторов поддержала молодежь, женщины, городское население - рабочие, предприниматели, значительная часть госслужащих и торговцев, интеллигенция. После революции 1979 года в стране выросло новое поколение, которое явно тяготится жесткой религиозной регламентацией повседневной жизни и видит в Совете улемов некий недемократический орган, навязывающий всему населению нормы поведения и присвоивший себе монопольное толкование ислама.
Итак, путь назревшим преобразованиям теперь открывается шире. Однако не следует полагать, что реформаторы ставят под сомнение весьма важную роль ислама в иранском обществе. Но они считают, что ислам - это не столько тотальная система, определяющая все стороны политической, духовной, культурной, экономической и повседневной жизни, сколько моральная опора, духовное наследие, весомая составляющая иранской самобытности, которая отнюдь не противоречит элементам гражданского общества. Самобытная иранская политическая система доказывает, что может идти в ногу со временем.