Представляем обзор книг от писателей-женщин
Женщины болеют лучше мужчин, тверже противостоят хворям. Что доказала собственным примером мужественная нью-йоркская писательница. Дадут они фору и по части поиска и дотошного исследования материала: нижегородский филолог воссоздала биографию своего необычайно одаренного земляка буквально из руин. А вот в описании потайных интриг и эротики нет равных мужчинам.
Увлекательная, богато иллюстрированная монография об Александре Улыбышеве (1794-1858 гг.), одном из первых биографов Моцарта, музыковеде, драматурге родилась на основе скудных и путаных сведений о нем. Появился на свет то ли в селе Лукино под Нижним Новгородом, то ли в Дрездене. Воспитывался в Европе. По возвращении на Родину «столице калачей, невест и плохих книг» предпочел Петербург. Много писал о литературе, главным же интересом была музыкальная сфера, в которой он слыл непререкаемым авторитетом, всегда отстаи-вающим свои взгляды. Какую бурю нападок вызвало хотя бы это его заявление: «нет музыки тяжелее поздних творений Бетховена, именно с них началось ее падение». Разбираясь в перипетиях судьбы Улыбышева, автор внимательно исследует культурную жизнь столичной и провинциаль-ной России. Когда Александр Дмитриевич уединился в родовом нижегородском имении, заботы об урожае ржи и овса не помешали ему создать фундаментальный трехтомник о Моцарте, «пропущенный через себя», «озаренный светом горячей любви» к композитору. Лучи той любви видны и в первой столь основательной книге о нем самом.
Роман итальянского прозаика — нечто среднее между сюрреалистической притчей и многослойным триллером с эротическим привкусом, порою вызывающим смущение. Повествование ведется от лица нескольких персонажей. Действие разворачивается в Семействе, состоящем из аллегорических персонажей: красавицы Матери, Отца, Дочери, Сына и спящего Дяди, оказавшегося засидевшимся гостем. Сын тоже не тот, за кого себя выдает, а брат так называемого Отца. В этот изысканный лабиринт и попадает Невеста, прилетевшая из Аргентины на свадьбу с Сыном, неведомо куда вдруг исчезнувшим. Ожидание суженого растягивается на четыре томительных года, помогая 18-летней барышне заметно повзрослеть. Ее внутренние монологи, при том, что написаны мужчиной, удивляют знанием женской психологии. А вот «хэппи энд» кажется весьма натянутым.
Два эссе американского романиста и философа о раке и СПИДе — свидетельство интеллектуального и личного мужества. Зонтаг анализирует историю главных недугов ХХ века за несколько столетий и рассказывает о том, как сама переболела раком и исцелилась. Она учит стойкости, умению бороться с отчаяньем и страхом, который, по ее убеждению, зачас-тую продиктован публицистической риторикой, а не медицинскими заключениями. В 19 веке с подобным ужасом относились к излечимому сейчас туберкулезу, «прославленному», кстати, и русской литературой, но еще больше — немецкими поэтами-романтиками. «Наиболее «здоровый» способ болеть — это попытка полностью отказаться от метафоричности мышления». Болезнь — реальность, а не миф, с ней нужно считаться.
Зонтаг описывает реакцию родственников, друзей, которые, отшатываясь от заболевшего, усугубляют ситуацию, и состояние самих больных, впадающих в депрессию и перестающих верить в жизнь. Эссе выглядели бы апологией позитивизма, если бы не обилие умных цитат, жесткая аналитика и проступающая местами трогательная сентиментальность.