- Максим Юрьевич, надо полагать, юбилейное представление будет особенным?
- Для нас любая программа особенная. Каждый раз ломаем голову, чем бы еще удивить зрителя. Хотя, конечно, 125-летие - это определенная точка отсчета, и мы посвятили программу историческим вехам в жизни цирка. Наша "Ассамблея" стилизована под царский дворцовый зал, и цирковые артисты здесь не комедианты, которых пригласили из милости, а полноправные участники, гости и герои этого бала. По задумке режиссера Натальи Маковской то время пересекается с современностью...
- Другими словами, "Ассамблея" - некое сюжетное шоу, а не набор отдельных номеров?
- Совершенно верно, сегодня собрать дивертисмент из интересных номеров не может только безрукий - хороших артистов в России много. В новом представлении мы объединили номера неким логически выстроенным сюжетом. Лейтмотивом "Ассамблеи", аттракционом, держащим на себе весь спектакль, будет роскошный конный номер народного артиста Сарвата Бегбуди. Конные номера - вообще основа цирка, а Сарвата я считаю лучшим на сегодняшний день дрессировщиком лошадей в России и одним из первых в мире. Из силовых жанров я бы выделил акробатов Гвоздецких, которым в прошлом году стоя аплодировал зал в Париже. Еще будет очень яркий номер с подкидными досками Андрея Ковгара, только что вернувшегося из турне по Соединенным Штатам, а в прошлом году получившего "золото" в Париже и "серебро" в Монте-Карло...
- Зрители уверены, что при подготовке номеров с животными постоянно происходят забавные эпизоды...
- Ну знаете, если с Манежа разбегутся медведи, в этом смешного мало. Несколько лет назад у нас был номер с крокодилами. Однажды во время репетиции они каким-то образом выбрались из своего вольера и рванули в разные стороны по манежу. А, оказывается, крокодилы бегают довольно быстро. Так вот, все люди, которые в это время сидели в зале (а во время репетиции там всегда кто-нибудь есть), буквально через пять секунд оказались в оркестровом помещении над манежем, хотя забраться туда совсем не просто. И сидели там, пока дрессировщик не утихомирил своих питомцев и не перетаскал их за хвосты в вольер.
- Театр известен своей закулисной жизнью с постоянными романами, интригами, предательствами. А есть что-либо подобное у вас?
- У циркачей, которые то днями напролет репетируют, то по нескольку месяцев находятся на гастролях, просто нет времени на интриги. Личные взаимоотношения в цирке выстраиваются иначе, чем в быту. Например, вполне возможно, что в групповом номере будут работать муж, жена, бывшая жена, ребенок от первого брака, ребенок от третьего - для нашей среды это обычно. И к каким-то конфликтам творческого плана такие пересечения никогда не приводят.
- Чем цирк Максима Никулина отличается от цирка Юрия Никулина?
- Главным достижением отца, кроме того что он сохранил здание (а я убежден, что, кроме него, этого никто бы не сделал), было то, что он создал атмосферу, в которой и по сей день работает наша команда. Я знаю практически все цирки мира и с уверенностью могу сказать, что сегодня у нас собралась одна из лучших трупп. К счастью, мы сохранили систему взаимоотношений, которая сложилась при отце в силу его доброты, мужества, честности и преданности искусству. Иначе бы наш цирк давно стал совершенно другим, наверное, намного хуже. Так что вопрос о том, чем цирк Максима Никулина отличается от цирка Юрия Никулина, просто не имеет смысла, ведь мы продолжаем дело, начатое моим отцом.
- По образованию вы журналист, работали в газетах, на радио и телевидении. Каким образом вы попали в цирк?
- Более десяти лет назад убили коммерческого директора цирка Мишу Седова. Скорее всего, это было заказное убийство, оно до сих пор не раскрыто. И на отца тогда легли дополнительные административные нагрузки, решение финансовых, хозяйственных вопросов. А он по своей натуре никогда не был администратором, поэтому я предложил ему свою помощь и сначала работал бесплатно, а с 1994 года был зачислен в штат цирка на должность заместителя директора. Когда в 1997 году отец умер, то на собрании коллектива большинством голосов руководителем цирка выбрали меня.
- Почему вы не пошли по стопам отца и не стали артистом?
- Во-первых, мои родители не очень хотели, чтобы я становился артистом. Да и я, собственно говоря, тоже к этому не стремился, у меня никогда не было стремления выразить себя перед аудиторией. А настоящим артистом может стать только тот, кого такая потребность сжигает изнутри. Многие мои сверстники из нашего круга становились артистами цирка только потому, что им не оставалось ничего другого. У их родителей порой не было не то что квартиры, а даже и прописки, поэтому дети вместе с ними мотались по стране, меняли школы по нескольку раз в год. Ни о каком серьезном образовании речь в таких условиях, естественно, идти не могла, а поскольку на руках они ходить начинали раньше, чем на ногах, то ничего, кроме цирка, им и не оставалось. А у папы с мамой перед другими артистами было большое преимущество: комната в Москве и бабушка, которая могла со мной сидеть. И когда они уезжали на гастроли, я оставался в Москве с бабушкой.
- Иногда складывается впечатление, что творческие люди в повседневной жизни от своей работы отдыхают. Так, например, многие писатели-сатирики, артисты комических жанров дома превращаются в довольно мрачных субъектов. А каким был Юрий Никулин?
- Отец в этом плане был просто уникальным человеком. Он был самим собой везде: на манеже, на экране и дома, он никогда не играл и ни под кого не подстраивался. На сцене он, конечно, перевоплощался, но не терял того главного, что в нем было. Помню, отец принимал участие в юбилейной программе "Спокойной ночи, малыши!" Когда съемки закончились, актриса, изображавшая Хрюшу, говорит: "Юрий Владимирович, вы же с куклами, как с людьми, разговаривали!" Он только удивленно пожал плечами. Потому что отец в одной манере общался со всеми: и с министром, и с билетером, и даже с куклой.
- Наверное, в вашем доме было всегда много гостей?
- Да, когда родители возвращались с гастролей в Москву, то вечерами после спектаклей у нас постоянно собирались потрясающие компании. Но для меня это были все дяди и тети: дядя Женя Евтушенко, дядя Булат Окуджава, дядя Витя Некрасов, дядя Женя Урбанский и так далее. Для нас с двоюродным братом было самой счастливой минутой, когда взрослые о нас забывали, и мы тихонько сидели в уголочке и слушали, как они говорят, подшучивают друг над другом, рассказывают анекдоты, поют. Мы, конечно, не могли оценить масштаб этих людей, но все равно как завороженные слушали их ночные беседы, пока нас не прогоняли спать.
- А кто-то из высокопоставленных чиновников на этих встречах бывал?
- Нет. Отца даже ни разу не приглашали на кремлевские концерты. Хотя он был лоялен к режиму, прекрасно знал правила игры. Например, в начале 80-х вручали отцу какую-то серьезную награду. Из Кремля папа вернулся слегка расстроенный: "Мне кажется, я что-то не то сказал". А оказалось вот что. Во время церемонии все награжденные должны были выйти и поблагодарить партию и правительство. Отцу захотелось как-то эту рутину разбавить, и он сказал: "... Я как клоун могу пообещать, что мы вас еще рассмешим". Эту речь в телеэфир не пустили.
- Была ли у вас с отцом духовная близость?
- Наверное, нет. И сейчас мне довольно горько сознавать, что отца за три года нашей совместной работы я узнал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Потому что, когда я был маленький, они с матерью очень много гастролировали. А когда он осел в Москве, то я был больше занят своими делами, жил от них отдельно.
- Как он вас воспитывал?
- В сущности, никак. Для него кого-то воспитывать, ругать, в том числе и сына, всегда было большой проблемой. И даже когда он руководил цирком, то отчитать провинившегося в чем-то сотрудника или, не дай Бог, его уволить отец мог с большим трудом и всегда из-за этого сильно переживал. Помню, пару раз я присутствовал при том, когда он пытался отругать кого-то из подчиненных. Это выглядело примерно так: "Мальчик, ну что же ты сделал? Ну зачем, что же это такое?" Других слов у него не было...