Война есть, а военных стихов нет? Так не бывает
Что представляет собой сегодняшняя военная лирика, которую еще называют Z-поэзией? Это явление новое, яркое, спорное, обжигающее. Что-то бьет наотмашь, проникает в душу, что-то попахивает высокопарной любительщиной. Но все вместе эти стихи воссоздают картинку, которой нет в телевизоре. Именно по ней, уверена, будут когда-нибудь судить о нашем времени историки.
Среди запомнившихся встреч на недавнем книжном фестивале на Красной площади — круглый стол «Литература новых территорий» с участием голоса Донбасса — поэтессы Анны Ревякиной и презентация сборника военной поэзии. Объединенные обжигающей темой поэты представляют причудливый срез русской словесности — от представителя советского андеграунда Владимира Алейникова до куртуазного маньериста Вадима Степанцова, от исполненной духовной мощи Олеси Николаевой до «валькирии спецоперации» Анны Долгаревой.
Среди уже известных литературоведам и читателям имен — Влад Маленко, отец Дмитрий Трибушный, Дмитрий Мельников, Дмитрий Артис, Александр Пелевин, Максим Замшев, Ольга Старушко, Елена Заславская, Мария Ватутина, Дмитрий Молдавский, Игорь Караулов: Кто-то из них, прямо как в свое время шестидесятники, собирает залы, другие, как и большинство нынешних поэтов, пишут для нишевой аудитории интеллектуалов. А есть стихи безымянные, блуждающие в Сети, будто корабли-призраки, оставленные матросами.
Вот, читайте, смотрите. Попробуйте пережить и это.
Родилась в 1988-м в Харькове, училась в физико-математическом украино-язычном лицее, потом на химическом факультете Харьковского национального университета. На фронте с 2015 года, куда последовала за своим молодым человеком Алексеем Журавлевым. Но встреча не состоялась — тот погиб.
***
А воздух жаркий и липкий, и так его мало.
Пропустите, говорит, пропустите, я Его мама,
но ее, конечно, не пропускают,
ад хохочет, трясется и зубы скалит,
торжествует.
А она говорит: дайте мне хоть ручку Его неживую,
подержать за ручку, как в детстве, я же мама, куда мне деться.
Вот она стоит, смерть перед ней, в глаза ей смеется,
Пасть у смерти вонючая, зрачки-колодцы,
Смерть идет по земле, истирает гранит и крошит,
А она отвечает:
Маленький мой, хороший,
Ты уж там, где Ты есть, победи, пожалуйста, эту дрянь.
Ты вот ради этого, пожалуйста, встань,
Открывай глаза свои, неживые, незрячие.
И плачет, сильно-пресильно плачет.
Он войдет в ее дом через три дня.
Мама, скажет, мама, послушай, это и правда Я,
Не плачь, родная, слушай, что тебе говорят:
Мама, Я спустился в ад, и Я победил ад,
Мама, Я сделал все, как ты мне сказала.
Смерть, где твое жало?
Родилась в Донецке в 1983 году. Окончила музыкальную школу № 1 и факультет экономики Донецкого национального университета. Первый ее поэтический сборник «Сердце» вышел в 2011 году.
***
Марина, Марина, серебряная рыбина,
в глазах рябина — морская рябь.
Моя Марина, ты божья глина
и божья хрупкая благодать.
Как время точно — сквозь позвоночник,
сквозь век расстрелов и лагерей,
и в час урочный, и в неурочный -
в твоем стакане карандашей.
Иные, что там, простые клетки,
простые линии февраля.
Моя Марина на табуретке,
на табуретке вся жизнь моя.
И кто-то скажет: «Покойся с миром.
Войны не бойся, она пройдет».
Как жаль, Марина, моя Марина,
как жаль твой русский большой народ.
И гвоздь на нитке, и гроздь рябины,
и письма-письма в один конец.
Лети, Марина, люби, Марина,
носи рябиновый свой венец.
Родился в Москве в 1971 году. Окончил Щепкинское училище, служил в Театре Моссовета и Театре на Таганке, ныне худрук Государственного музея Есенина. Вместе с друзьям регулярно ездит «за ленточку» с гуманитарной помощью.
Дождь над Украиной
Вот Гоголь посыпает пеплом нос,
Скрипя пером убитой трясогузки.
Он божий дар переводил на русский,
Таинственный и светлый малоросс.
А вот стоит Булгаков под дождем.
Его Господь не обделил гостинцем.
Считаться он не может украинцем,
Хоть в самом центре Киева рожден.
Ахматову и дети отличат
В Одессе от иной словесной ваты.
Стихи ее на мове диковато,
Нелепо, согласитесь, зазвучат:
Испуганный славянский имярек
За пазухой в ночи глаголы прячет.
Над Украиной Бог по-русски плачет
И превращает слезы в белый снег.
Поэт, прозаик, переводчик, художник. Родился в 1946 году в Перми. Окончил школу в Кривом Роге. Первые публикации стихов вышли в начале 1960-х в украинских газетах. Учился на отделении истории и теории искусства истфака МГУ. Его поэзию отмечал Арсений Тарковский. Стихотворение, представленное здесь, написано во время путча в 1991-м, но за прошедшее время оно только добавило в актуальности. С поэзией и поэтами такое случается.
***
Для смутного времени — темень и хмарь,
Да с Фороса — ветер безносый, -
Опять самозванство на троне, как встарь,
Держава — у края откоса.
Поистине ржавой спирали виток
Бесовские силы замкнули, -
Мне речь уберечь бы да воли глоток,
Чтоб выжить в развале и гуле.
У бреда лица и названия нет -
Глядит осьмиглавым драконом
Из мыслимых всех и немыслимых бед,
Как язвой, пугает законом.
Никто мне не вправе указывать путь -
Дыханью не хватит ли боли?
И слово найду я, чтоб выразить суть
Эпохи своей и юдоли.
Чумацкого Шляха сивашскую соль
Не сыплет судьба надо мною -
И с тем, что живу я, считаться изволь,
Пусть всех обхожу стороною.
У нас обойтись невозможно без бурь -
Ну, кто там? — данайцы, нубийцы? -
А горлица кличет сквозь южную хмурь:
— Убийцы! Убийцы! Убийцы!
Ну, где вы, свидетели прежних обид,
Скитальцы, дельцы, остроумцы? -
А горлица плачет — и эхо летит:
— Безумцы! Безумцы! Безумцы!
Полынь собирайте гурьбой на холмах,
Зажженные свечи несите, -
А горлица стонет — и слышно впотьмах:
— Спасите! Спасите! Спасите!
Москвичка, родилась в 1982-м. Как сама о себе сказала, «обыкновенная поэтесса». Окончила Московский лингвистический университет, преподаватель английского языка. Воспитанница литературного рок-кабаре «Кардиограмма» Алексея Диду-рова. Финалист «Илья-премии», выпусти-ла сборник стихотворений «Следы ладони».
Во сне
Словно кровью пропитанный бинт,
Над пригорком закат.
Пересохшие губы кривит
Изможденный солдат.
Сослуживцев зовет:
«Принесите водички, друзья!»
Но он ранен в живот,
И воды ему нынче нельзя.
А от боли аж скулы свело,
И темнеет в глазах.
Справа сел и ругается зло
Пулеметчик-казах.
Санитарка Лещук
Молча рвет на полоски тряпье.
Пахнет спиртом от рук
И сукна гимнастерки ее.
И все мысли от жажды внахлест,
И мерещится мать.
До ближайшей санчасти семь верст.
(«Только пить не давать!»)
Будто в люльке дитя,
На носилках качает его.
Девки тащат, кряхтя,
Но не просят помочь никого.
Слишком поздно. Спеши не спеши -
Засыпает солдат.
А во сне рядом с ним ни души,
Лишь цветов аромат,
Лишь луга и сады.
И еще — что важнее всего -
Сколько хочешь воды,
И не нужно стрелять ни в кого.
Родилась в Запорожье, окончила Самарский педагогический университет, работала в Бузулуке и в Оренбурге логопедом, кандидат педагогических наук. Автор нескольких стихотворных книг. Живет в Санкт-Петербурге.
***
Навсегда и простят, и полюбят,
Нанесут и букетов, и лент,
И покажутся славными люди,
Как герои старинных легенд.
Океан теплых слов,
нежных взглядов,
Монументом живым — тишина.
Друг и недруг окажутся рядом,
Брат, и сын, и, конечно, жена.
Никому и ничем не обязан,
Уважаем, почти знаменит,
Понят всеми и даже предсказан,
Потому что вчера был убит.
Небратья (автор неизвестен)
В окопе, в черной жиже рядом
Два трупа — русский и хохол,
Убитые шальным снарядом,
Направив друг на друга ствол.
Им бегать бы за каждой юбкой,
Но выпал несчастливый фант:
Парней швырнули в мясорубку,
Назвав «нацист» и «оккупант».
Их прадеды горели в танке,
За Родину с врагом дрались
И пили из консервной банки,
Чтоб только эти родились.
А эти вот... на дне траншеи,
Прорытой через общий дом,
И даже крестики на шее
На штампе сделаны одном.
По списку вычеркнут их номер.
Прими их, Господи, под длань:
Микола Иванов, Житомир.
Иван Онищенко, Рязань.