.jpg)
Военные музейщики из Германии впервые увидели орден Жукова и жезл Роммеля
На минувшей неделе, накануне 72-й годовщины нападения фашистской Германии на Советский Союз, в России впервые побывала официальная делегация германских военно-исторических музеев. Как сегодняшнее поколение немцев воспринимает события Второй мировой войны, с какими чувствами приезжают они в наши военные мемориалы, какими глазами смотрят на российские и германские реликвии, хранящиеся в отечественных собраниях, наблюдал корреспондент «Труда».
Во время существования ГДР контакты советских и восточногерманских военных музейщиков были систематическими. Другая ситуация настала после вывода советских войск из Германии и объединения страны в 1989 году: ФРГ, один из лидеров НАТО и многолетний стратегический соперник России в Европе, – вовсе не то что «ручная» социалистическая ГДР. Конечно, и в объединенной Германии войну нацистского режима против нашей страны принято осуждать. В 1995 году создан совместный германо-российский музей Берлин-Карлсхорст, учрежденный министерствами обороны России и Германии при участии ряда организаций Украины и Белоруссии. Впрочем, основа его – тоже из советских времен: в этом здании бывшего офицерского клуба вермахта в ночь с 8 на 9 мая 1945 года был подписан исторический акт о капитуляции Германии, до 1994 года тут находился музей этого события.
И лишь в наши дни состоялся первый визит высшего руководства немецких военных музеев в Россию с развернутой программой, куда вошло посещение Центрального музея Вооруженных сил РФ и других военно-исторических коллекций Москвы и Петербурга.
Интересно, что полковник Матиас Рогг – бывший офицер танковых войск, а ныне профессиональный историк, директор Военно-исторического музея бундесвера – только во второй раз приезжает в Россию. Впервые он побывал у нас полтора года назад, когда готовил свой музей к открытию после 10-летней реконструкции. Считает стратегически важным, что первой выставкой обновленного музея стала экспозиция, посвященная 70-летию Сталинградской битвы. Подчеркивает: она не могла бы состояться без сотрудничества с российской стороной. Очень ценит открытость российских музейщиков. Например, в Волгограде ему рассказали о недавней находке на склонах Эльбруса – остатках артиллерийской батареи, по всей видимости немецкой. Рогг предложил помощь в их вывозе и музеефикации и надеется, что совместно добытые предметы найдут свое место как в российских, так и в германских музеях.
«Ваш Центральный военный музей – бесспорно, в числе ведущих по своей тематике в Европе», – признал другой гость, директор музея ВВС ФРГ подполковник Рудольф Гюнтер Леонард, которого особенно заинтересовало все, что связано с советскими самолетами МиГ-25 и МиГ-31 – ведь эти машины на протяжении десятилетий летали над Германией, вызывая, по его выражению, страх и напоминая об опасности ядерной войны. А Матиас Рогг на вопрос, какие экспонаты произвели наибольшее впечатление, ответил: «Жилет работника военной типографии с многочисленными карманчиками. Глядя на него, я вспомнил одну старую мысль: свинцом литер можно добиться большего, чем свинцом пуль. А еще – обломки американского самолета-разведчика U-2, сбитого над СССР в 1960 году».
Еще больше эмоций гостям, обычно не привыкшим проявлять свои чувства, довелось испытать в запасниках, где им показали, например, подлинник приказа командующего обороной Берлина генерала Хельмута Вейдлинга о прекращении сопротивления советским войскам. Совершенно особое впечатление на немцев — это было видно по их глазам — произвели два предмета. Один из них — орден «Победа», учрежденный Верховным Советом СССР 8 ноября 1943 году для военачальников антигитлеровской коалиции за организацию особо крупных успешных операций. Это высшая воинская награда Советского Союза и единственная, которую изготовляли не на Монетном дворе, а вручную с участием ювелиров бывшей фирмы Фаберже, поскольку в ее оформлении использованы бриллианты. Всего изготовлено 11 экземпляров, причем Сталин, Жуков и Василевский получили по два таких ордена. Из всех обладателей награды сегодня жив только один – бывший король Румынии Михай. Орден из коллекции музея принадлежал маршалу Жукову. Рассказывают, что, несмотря на исключительность награды, вручение ее проходило без пышных церемоний – в то время было не до них. Сталин просто спросил Жукова, прибывшего в ставку верховного главнокомандующего на совещание: «Вы получили орден? Нет? Вам надо пройти и получить».
Директор Военно-исторического музея бундесвера в Дрездене полковник Матиас Рогг в запасниках Центрального музея Вооруженных Сил Российской Федерации внимательно изучает орден «Победа». Фото Сергея Бирюкова
А вторым из «хитов» коллекции оказался жезл генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля, врученный ему Гитлером за эффектную победу 21 июня 1942 над войсками союзников в Тунисе. В жезле 700 граммов серебра, под каждой из серебряных крышек сделаны надписи: «Фюрер – генерал-фельдмаршалу Роммелю» и «За освободительную борьбу великого немецкого народа», а также дата – 22 июня 1942 года. После смерти Роммеля в 1944 году (он был заподозрен в причастности к покушению на Гитлера и принял яд) жезл хранился в Берлине и был передан в Москву по приказу Жукова.
Рогг буквально впился взглядом в эти реликвии. Молча смотрел на каждую по несколько минут.
«Как профессионал я в восторге от этих экспонатов, – признался он «Труду». – Все предметы – подлинные, и за каждым – огромная человеческая история. Для меня как немца важно, сколь многое здесь свидетельствует об общих моментах нашего прошлого и о том, что тематика насилия в нем, к сожалению, играла очень большую роль.
Помню небольшой музей в Волгограде, в подвале старого универмага, где был последний командный пункт фельдмаршала Паулюса, – продолжил гость. – Конечно, таким малым музеям подчас не хватает средств, чтобы профессионально подать свои экспонаты. Но помню и общее ощущение во время волгоградской поездки: боль за судьбу мирного населения, которое оставалось в подвалах зданий во время боев. Жертвами жестоких бомбардировок стали 25 тысяч человек – стариков, женщин, детей…»
Тут я рассказал полковнику Рогу о присказке, модной одно время у отечественных балбесов: «Если б мой дедушка не так хорошо воевал, мы бы давно пили баварское пиво». Он звучно рассмеялся. Но ведь и в Германии, заметил я, есть те, кто хотел бы иных итогов Второй мировой войны.
«По моему убеждению, в Германии реваншизма нет, – посерьезнел Рогг. – А вот идиоты, которые ничему не научились, к сожалению, есть во всех странах. Если говорить о немецком народе в целом, он извлек свои исторические уроки. Война Гитлера в Европе, в частности в Польше и Советском Союзе, как и его война против населения своей собственной страны, была преступна, и мы, историки, знаем, что ее с самого начала невозможно было выиграть. Поэтому не могу понять тех, кто говорит, будто был возможен другой исход, при котором Россия с 1940-х годов пила бы немецкое пиво и разговаривала на немецком языке».
Конечно, меня заинтересовало, воевал ли кто-то из родных Матиаса.
«Да, дед, – был ответ. – Судьба его очень печальна, он попал в военный концлагерь Бернбург и только благодаря большой случайности выбрался оттуда. Это наложило решающий отпечаток на всю нашу семью. В том числе на мой выбор исторической специальности».
Владимир Афанасьев, ведущий научный сотрудник Центрального музея Вооруженных сил России
«Гитлер хотел навсегда предотвратить развитие славянских рас»
– Матиас Рогг прав: на государственном и даже бытовом уровне явных реваншистских настроений в Германии действительно не видно. Немцы чувствуют свою ответственность за произошедшее во Второй мировой войне.
Другое дело – это уже замечание в адрес тех соотечественников, кто по-прежнему жалеет, что их дедушки «слишком хорошо воевали», – надо четко отдавать себе отчет, что с нами было бы, если бы в войне победили нацисты. Сейчас выходит фундаментальный 12-томный труд «Великая Отечественная война 1941–1945 годов», уже вышли 5 томов. В 1-м томе, в разделе «План «Ост» – план порабощения и уничтожения народов СССР» читаем: «Планом «Ост» предусматривалось в течение 25–30 лет депортировать 80–85% населения из Польши, 85% из Литвы, 65% с Западной Украины, 75% из Белоруссии и по 50% жителей из Латвии, Эстонии и Чехии…. На пространстве, подлежавшем немецкой колонизации, проживало в то время 45 млн человек. Не менее 31 млн из них были объявлены нежелательными по расовым показателям, и их предполагалось выслать в Сибирь, а сразу после разгрома СССР переселить на освобождающиеся территории до 840 тысяч немцев». Добавим сюда слова Гитлера, сказанные им в беседе с президентом сената Данцига Раушнингом в 1940 году: «Одна из задач германского государственного управления заключается в том, чтобы навсегда предотвратить всеми возможными средствами развитие славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают нам не только необходимость побеждать своих врагов, но и уничтожать их».
Воспользуюсь случаем сказать, что у нас в стране с сохранением памяти о войне далеко не все обстоит благополучно. Взять хотя бы финансовую сторону существования музеев: в прошлом году все они стараниями бывшего министра обороны были переведены в статус казенных учреждений, то есть все, что ими зарабатывалось, уходило в казну. И до сих пор уходит. Даже у крупных музеев крайне ограничены возможности для развития, а окружные музеи практически сведены до уровня залов воинской славы, многие ликвидированы вообще.
Ну и огромный ущерб наносит черная археология. При варварских самодеятельных раскопках изымаются отдельные предметы, имеющие рыночное хождение, а все остальное, включая солдатские смертные жетоны – то, что позволило бы идентифицировать останки воинов, установить их личность, известить родных, – разрушается так, что восстановить практически невозможно.