Главная особенность спектакля: актеры многострадального театра в нем не играют, а только наблюдают из зала, как это делают специально приглашенные "мастера". Совершенно непонятно, ради чего новоиспеченный худрук пошел на такой эксперимент. Что он хотел доказать труппе, в которой немало прекрасных артистов, работавших еще с Анатолием Эфросом, а позже с Сергеем Женовачем и хорошо знающих, каких трудов стоит рождение живого человека на сцене? Все приглашенные Трушкиным исполнители, за исключением актера Малого театра Глеба Подгородинского, выступившего в роли русского князя, дуэлянта и картежника, не слишком-то углубляются в характеры, предпочитая голую схему эмоциональному самовыражению. Именно поэтому слово "мастера" я и поставила в кавычки.
Второй вопрос: по каким соображениям выбрана именно эта, не самая удачная пьеса Франсуазы Саган? Ведь репертуарный театр - не антреприза (а, к слову сказать, Трушкин продолжает сохранять свою частную антрепризу), и для режиссерского дебюта в нем можно было бы подыскать что-то более стоящее. Конечно, Фрасуаза Саган любой авантюрный сюжет превращала в драму, поскольку писала о тех вещах, которые знала лично. Будучи завсегдатаем казино и проигрывая там свои гонорары, она наградила страстью к игре многих своих героев, и выше нее ставила только любовь. В этом есть даже некая перекличка с Достоевским. Но в данной пьесе все слишком легковесно, гламурно, с претензией на шик. А в спектакле это еще и усилено. В сценах игры, когда за карточным столом или за рулеткой решаются человеческие судьбы, артисты не сумели передать накал страстей, так хорошо знакомый писательнице. В итоге зрители не знают, как реагировать на происходящее: то ли сочувствовать героям, проигрывающим свои имения, дома, леса (действие происходит в России в конце XIX века), то ли смотреть на все как на шутку. А может, актерам стоило предварительно походить по игорным домам, чтобы вжиться в образы? Хотя на какие шиши?
Ну, да Бог с ними, с рулеткой и светскими манерами, видимо, чуждыми нашим артистам в силу их социального статуса. Но, по крайней мере, неодолимые плотские желания, влечение к красивому женскому телу, ревность они могли бы сыграть? Наверное, могли бы, даже при таком драматургическом материале. Но Трушкин решил, что это ни к чему. И сосредоточил внимание зрителей на внешней стороне сюжета: в дом князя обманным путем проникает юноша, пытается соблазнить его жену, зная, что тот в любой момент может вызвать на дуэль. Поединок и происходит, но только за карточным столом, где один из дуэлянтов теряет все свое состояние. Все в духе мыльного сериала. Или коммерческой антрепризы, что в принципе одно и то же.
После окончания спектакля я встретила в фойе Льва Дурова. Он весь кипел и даже заикался, у него не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение новым "шедевром". А второй артист (не буду называть его имени) сказал: "Ну что тут будешь делать, опять нас обвели вокруг пальца, прислали нового "реформатора", который хочет погубить театр. Придется бороться".