Наталье осталось домыть ординаторскую, когда позвонила дочь. Вытерев мокрые руки о халат, она бережно достала мобильник.
— Йес! Мама, он сделал мне предложение!
Домой Наталья летела на крыльях:
— Это тебе от Рудика! — просияла она. — Завтра придет к нам свататься.
Жених устраивал Наталью по всем статьям: видный, образованный, не бедный, но главное — дочь была от него без ума. Они оба работали в банке: Светочка после института клерком, а Рудольф — начальником отдела. И вот, пожалуйста, приметил ее!
— А жить где будете? — спросила Наталья, наливая чай. — Квартиру снимать?
— А вот и нет, — загадочно улыбнулась дочь. — У Рудика свой дом! Не
— Ты ж говорила, он с мамой живет, — удивилась Наталья.
— Мам, — взяла Светочка ее за руку. — Дом далеко. И мы хотим туда переехать.
— Как это далеко?.. Ну говори же, чего томишь! — прикрикнула мать.
— В Германии. Папа Рудика — немец, причем состоятельный. Он купил ему дом и магазин — такой вот свадебный подарок.
…Перепуганная дочь капала в рюмку корвалол, обнимала мать за плечи и гладила по волосам. Она не могла понять, чем так сильно ее расстроила. Она же мечтала выбраться из нищеты…
— Мы будем видеться, мамочка, ты будешь к нам приезжать! — ворковала Светочка. Но Наталья только трясла головой и мычала как от зубной боли.
— Я тебя никуда не пущу! — наконец сказала она. — Или я, или немец! Он сломает тебе всю жизнь и выкинет на помойку!
…Свататься к невесте Рудик отправился с матерью Ниной Ивановной — бывшей крановщице палец в рот не клади, любого переспорит. А уж эту истеричку, которая
— Мы, кажется,
— Виделись! — возмутилась Нина Ивановна. — Да я тебя десять лет ищу! Что ж ты сына своего обижаешь?!
Пока женщины обнимались, плакали и хохотали, Светочка тормошила Рудика:
— Что происходит? Ты
— Молочные! — успокоила дочку растроганная мать. — Мы с Ниной в роддоме рядом лежали, и я Рудика сиськой кормила.
— Так вы и есть та самая святая Ната? — обрадовался Рудольф. — Вы наша любимая семейная легенда!
…В палате роддома лежало шесть мамочек. Ната быстро со всеми перезнакомилась, кроме одной — маленькой суровой шатенки с крепко сжатыми губами. Она ни с кем не общалась, лежала, отвернувшись к стене, сына к груди прикладывала равнодушно — тот жадно хватал сосок, но через минуту заходился обиженным криком.
— Нина, поешь, — уговаривали девчонки. — Откуда ж взяться молоку?
Но та откладывала ребенка и молча шла к окну.
— Похоже, она его оставит, — шептались вокруг. —
Однажды Ната не выдержала и приложила голодного младенца к груди. С какой радостью тот сосал, выпростав ручонку из пеленок!
Соседок по палате выписали на пятый день, а Нату с Ниной перевели в бокс и задержали еще на неделю: у одной был низкий гемоглобин, у другой держалась температура. Там, в отдельной палате, жизнерадостная Наташа и сумела растопить Нину. Машинист башенного крана Нина Крошкина рассказала Наташе про свою любовь с инженером Карлом Зибеншнайдером, который приезжал на их завод из Германии налаживать оборудование. Карл пробыл на заводе два месяца и за это время успел перепеть Нине все немецкие песенки и перецеловать все пальцы на руках и ногах. Когда Нина опомнилась, уже оказалась беременна. Впрочем, Карла новость только обрадовала. В общежитии быстро организовали помолвку, и Карл подарил Нине свое кольцо, торжественно сняв его с пальца. Она навсегда запомнила спертый воздух аэропорта и забрызганное дождем стекло, через которое смотрела на самолет: Карл ехал на родину за благословением родителей.
Больше он не вернулся — прислал открытку с видом Берлина: «Прости, мне искренне жаль» — и перевод на 300 марок.
— Правильно, что не пошла на аборт! — горячо одобрила Ната. — Ребенок не виноват. Вот увидишь, он сделает тебя счастливой!
Полгода еще после выписки Ната шефствовала над Ниной: посылала к ней мужа с продуктами, привозила кефир с молочной кухни. Пока Светочка не заболела пневмонией и она не забыла про все на свете…
…На столе стыл в чашках чай, давно осело шампанское в бокалах, а Нина Ивановна рассказывала подруге, как превратилась из Золушки в маму богатого сына. Карл вспомнил про Рудика, когда тому исполнилось четырнадцать. Времена были тяжелые: завод закрылся, из ведомственной квартирки выгнали, строительство в городе замерло, и опытная крановщица смогла найти лишь работу дворника — за бесплатную комнатушку рядом с подсобкой. Утешало одно: на зависть знакомым Рудик рос красивым, умным и воспитанным мальчиком. Однажды, когда Нина подметала участок у пятиэтажки, во двор вбежал слесарь Жора:
— Беги скорее в ЖЭК, тебя Германия вызывает!
Голос Карла звучал так близко, будто он притаился в соседней комнате.
— Я очень перед тобой виноват,
— И ты простила? Унижение, нищету, косые взгляды?
— Люди меняются, и… Знала бы ты, как Рудька мечтал найти папу!..
На свадьбу в Дюссельдорф отправились большой толпой: молодые, их мамы, свидетели и друзья. Всем оплатил дорогу Карл. Нина Ивановна готовилась к событию целый месяц. Хотелось выглядеть молодой и успешной. С тех пор как Рудькин отец стал слать переводы, она распрощалась с карьерой дворничихи и устроилась в киоск продавать газеты. Огрубевшие руки снова обрели женственность, а прическа и макияж — утерянный шарм. Но куда было спрятать прожитые годы и одиночество в глазах?
Карл был хорош, как прежде. Он торжественно обнял сына, церемонно поклонился
— Ты всегда была главной женщиной в жизни! — сказал он
Карл целовал ее пальцы, а когда дошел до безымянного, заплакал. Там сверкало его кольцо…
Они вместе уже пять лет: Света с Рудькой и Нина с Карлом — две счастливые, любящие пары.