На минувшей неделе Минфин предложил реформировать систему здравоохранения. По его идее, бесплатная медицина останется только для социально-незащищенных групп. Работающие россияне смогут бесплатно получить медпомощь только в ограниченном объеме. Так, предлагает брать с пациентов плату за вызов Скорой чаще 4-х раз в год, более 8 посещений терапевтов в поликлиниках в год, за лечение у высококвалифицированного специалиста и так далее. По сути, это означает переход на платную медицину для всех и вся.
Прокомментировать ситуацию в российском здравоохранении мы попросили врача-иммунолога, специалиста по организации систем здравоохранения, управляющего партнера в крупной медицинской клинике Ирину ЗУЕВУ.
- Ирина, как вам идеи Минфина?
- Никак. Понимаете, сегодня российская медицина функционирует по какой-то странной гибридной схеме. Это кусок от советской модели Семашко, в которой у всех граждан есть равные права на бесплатную медицинскую помощь - вне зависимости от их имущественного статуса. И кусок от американской, где вообще нет единого государственного медицинского страхования, а в основу системы здравоохранения положен частный рынок услуг. Как результат: грошовые тарифы ОМС, оставшиеся с советских времен, и американский менеджмент, в условиях государственной монополии не позволяют в полной мере реализовать конституционное право граждан на охрану здоровья.
Но давайте говорить честно. Бесплатной медицины не существует нигде. Просто системы, через которые она оплачивается, в разных странах организованы по разному. Например, есть модель Бисмарка, по которой государство обязывает работодателей участвовать в частичной оплате медицинской помощи работникам – через страховые взносы в особые фонды. Вторую часть должны оплачивать сами работники. При этом абсолютно все граждане обеспечены одинаковым набором услуг. Это немецкая модель, но она с небольшими нюансами работает и в Австрии, Чехии, Бельгии, Швейцарии.
Есть английская модель Бевериджа. где медицина финансируется из бюджета за счет отдельного налога. Население страны получает почти всю медпомощь бесплатно, но соответственно, там меньше возможность выбрать врача или учреждение, которое будет оказывать вам медицинскую помощь. Зато страховка пациента заставляет врачей оптимизировать количество обследований - таким образом, чтобы не выбрать страховку бессмысленными манипуляциями.
У нас средства на здравоохранение тоже берутся в основном из налогов. Но при этом мы платим единые 13% от зарплат и понятия не имеем, как и в какой пропорции эти деньги распределяются по отраслям. Они могут вообще не доходить именно до медицины! Хотя есть такое понятие, как «маркированный налог» - то есть налог, имеющий целевое назначение. Что мешает в России ввести его на здравоохранение? Можно предложить человеку выбор - хочешь охрану своего здоровья на достойном уровне? Плати, к примеру 3-4% от зарплаты. Главное, чтобы эти целевые деньги были закреплены за конкретным человеком, с возможностью их передачи после смерти родственникам, как это сделано в Сингапуре. Там такая система отлично работает...
Понимаете, я бывший военный врач, после увольнения со службы несколько лет лет проработала экспертом в Комитете здравоохранения Москвы. Потом ушла в частную медицину, получила степень МВА в Высшей школе бизнеса МГУ. И я отлично понимаю: пока наши с вами деньги будут попадать в некий «общий котел» (и там успешно растворяться), ничего хорошего не получится. Власти будет и дальше твердить, что денег в казне на медицину не хватает. При этом бесплатная медицина будет сокращаться, а платной тоже не дадут расти — ведь деньги с населения государство уже собрало.
Поэтому лично я не вижу никакого смысла в нынешних предложениях Минфина. Наша система здравоохранения нуждается в гораздо более глубоких преобразованиях.
- Как вас из медицины совершенно бесплатной, да еще военной, вообще занесло в прямую ее противоположность?
- Не буду скрывать - в девяностых денег было мало даже в военной медицине. Хотя там были продовольственные пайки… В общем, в 1998 году я уволилась со службы, стала пробовать себя в гражданской жизни. И в итоге с головой ушла в частную медицину, став соучредителем и генеральным директором одной клиники.
Не вдаваясь в подробности, хочу сказать, что на «гражданке» насмотрелась всякого. И наркоманов, нападавших на людей ради дозы. И на «новых русских», привозивших из-за границы всякую кожно-венерическую экзотику. Как оказалось, даже самый высокопоставленный член общества не застрахован от самых, что ни на есть приземленных болячек.
- А как вы оцениваете ситуацию с кожно-венерическими заболеваниями в России сегодня? Дала мощная пропагандистская кампания за безопасный секс какой-то результат?
- В целом картина не радостная. Наиболее серьезная ситуация с венерическими заболеваниями и со СПИДом в портовых городах: это Калининград, Владивосток, Мурманск. Что же касается безопасности секса, то никакого особого прогресса здесь нет. Причины тому как культурологические – сами же сто раз слышали про «секс в презервативе - то же, что нюхать цветы в противогазе», да? - так и экономические. Для Москвы и Питера с их высокими зарплатами резиновые изделия это не проблема. А тем же дальнобойщикам с зарплатой в тридцать тысяч это и даром не надо. Кстати, это наиболее рисковая профессия.
- Более рисковая, чем работа проститутки?
- Как раз эти дамы в большинстве своем довольно щепетильно относятся к своему здоровью и редко занимаются сексом без презерватива.
- Говорят, возраст первого полового контакта сейчас сильно помолодел…
- У девочек это 12 лет, у мальчиков 13-14. Нынешние дети созревают раньше, умственное развитие не успевает догонять физическое. К 15-16 годам у таких «деток» уже целый букет плохо вылеченных заболеваний. И всплывают все эти проблемы, как правило, позже, при попытке зачать ребенка. По сути, раньше болезнь загоняется внутрь, а потом она всё равно дает свой результат.
- Каков основной критерий оценки успешности любой медицинской системы? - Только продолжительность человеческой жизни. Все остальное - цифры, выкладки, прочее – пустое...
