(1).jpg)
80 лет назад Москва переживала тяжелейшие дни
В ноябре 1941-го авианалеты на Москву совершались по несколько раз в сутки, фронт был совсем рядом. «Никогда не видел, чтоб люди вели себя так спокойно в подобной ситуации», — дивился корреспондент британской The News Chronicle Филипп Джордан. Ему было с чем сравнить: годом раньше в ходе операции «Блиц» фашисты бомбили Лондон 57 суток подряд. Правда, признавался британец, в Москве зенитки бьют погуще, а зарево пожаров — пожиже. Но к вечеру и здесь жизнь перемещается в убежища. Самым надежным было, конечно, метро...
Автор этих двух снимков (вверху), легендарная фотожурналистка Маргарет Бурк-Уайт из США, стала единственной из иностранных корреспондентов, кому разрешили снимать военную Москву. Это было запрещено даже москвичам, они в начале войны сдали свои камеры, иначе — трибунал (кстати, у населения экспроприировали и: велосипеды: взяли пример с немцев, чьи разведчики и связные летом вовсю использовали два колеса). Но Бурк-Уайт в 30-е уже приезжала в СССР, чтобы запечатлеть успехи индустриализации, снимки очень понравились Сталину. Вот так и получилось, что кроме корреспондентов ТАСС и «Красной звезды» военную фотолетопись столицы вел и... журнал Life. Самая первая бомбежка в ночь на 22 июля, москвичи, сбрасывающие «зажигалки» с крыш, раненые в госпиталях, бытовые сценки. И, конечно, «самое красивое в мире убежище» (на фото в начале статьи).
К началу войны в московском метро действовали три линии: «Сокольники» — «Парк культуры», «Киевская» — «Курская» и «Сокол» — «Площадь Свердлова» (ныне «Театральная»), всего 21 станция. Для укрытий оборудовали все, даже еще недостроенные «Павелецкую» и «Новокузнецкую». Но активнее всего москвичи использовали «Курскую», «Белорусскую», «Дзержинскую» («Лубянка») и, конечно, «Маяковскую», ставшую рекорд-сменом: 50 тысяч человек в сутки.
В ноябре из-за частых налетов метро работало до 17 часов (женщины с детьми могли прийти и засветло). Движение останавливалось, напряжение на контактных рельсах снималось, и люди располагались не только на платформах (поезда были местами люкс для маленьких детей), но и в тоннелях — на специальных настилах, а то и просто постелив газетку, а на нее — матрац. Пришедшие пораньше занимали места для родственников. Пили чай, ходили «в гости», играли в домино, шахматы. Трижды в неделю показывали «Чапаева» и другие фильмы, экраны устанавливали даже в тоннелях. Мальчишки в эти дни прибегали в числе первых. А вот среди взрослых было немало «отказников».
Многих испугала трагедия, случившаяся на перегоне «Арбатская» — «Смоленская» в ночь на 23 июля. Тогда бомба попала в перекрытие неглубокого заложения, в пробоину хлынула вода из поврежденного водопровода, и в тоннеле погибли 14 человек. А днем там же, на «Арбатской», еще 46: их задавила толпа, которая бросилась к станции, услышав сигнал воздушной тревоги. Наверху было опаснее: за время авианалетов от осколков и под развалинами погибли более 2 тысяч граждан, а раненых было раза в три больше. Но все равно многие предпочитали оставаться дома, надеясь на авось.
Интересно, что такая же картина наблюдалась и в Лондоне...
Впервые с бомбежками британцы столкнулись во время Первой мировой. А после авианалета на Лондон в сентябре 1917 года, когда в метро в поисках укрытия набилось почти 300 тысяч человек и от давки и духоты погибло больше, чем от бомб, власти решили в будущем не устраивать массовых скоплений в убежищах. В 1939-м появилось «убежище Андерсона» (на снимке внизу слева), названное в честь тогдашнего министра внутренних дел, автора идеи «семейного укрытия на заднем дворе». Листы гофрированного железа производили на заводе в Уэльсе, и все, чьи доходы ниже 5 фунтов в неделю, получили их бесплатно, а остальные — за 7 фунтов. Всего изготовили 2,3 млн таких убежищ. Люди старались сделать их поуютнее, сверху сажали цветы и овощи. Впрочем, сады и дворы были не у всех, использовать «убежище Андерсона» смогли лишь 27% лондонцев.
А остальные? Они, невзирая на запреты, покупали входные билеты в метро и разбивали лагеря прямо на платформах. Туалетов не хватало, для этого служили тоннели. Многие станции не подходили для убежищ, потому что были неглубокого заложения. Из-за этого случилось несколько трагедий, самая страшная — 14 октября 1940 года на станции «Белхэм» (глубина — 9 метров): в этом месте прямым попаданием разорвало водопроводную магистраль, и станцию затопило, погибли около 600 человек. Властям ничего не оставалось, как объявить метро убежищем и обустроить 80 станций — тех, что были поглубже. На снимке справа — главное убежище лондонцев, станция «Олдвич» на 1,5 тысячи человек.
Конечно, здесь не так комфортно, как на «Маяковке». Подземка в Лондоне — это две трубы-тоннеля, разделенные глухой стеной, метро так и называют — tube, «труба». А в Москве метро было не просто транспортом — станциям предстояло стать дворцами, почти храмами. Они и стали. А во время войны еще и самыми вместительными и комфортными убежищами для полумиллиона москвичей (в Лондоне «на пике» в метро могли укрыться в три раза меньше жителей).
.jpg)
В ноябре 1941 года на станции «Курская» открыли библиотеку (на фото слева). Представляете: наверху залпы зениток, взрывы, а тут люди читают газеты, что-то пишут. Эффект от этого снимка — конечно, постановочного, но что это меняет, — был огромный. Но не все знают, что его идею подсказало другое фото (справа). На нем — руины роскошного особняка Holland House, разделившего печальную судьбу почти 2 млн зданий, разрушенных в Лондоне за время «Блица» (для сравнения: в Москве, по официальным данным, от налетов пострадали 5584 жилых здания, 90 госпиталей, 253 школы и 19 театров). Конечно, авианалеты на британскую столицу были интенсивнее, но и наша система ПВО оказалась сильнее, это признавали и британцы, и немцы...
Так или иначе потери от бомбежек в Лондоне были огромны, надо было поднять дух населения. Тогда и появилась эта фотография с невозмутимыми британцами, читающими в разрушенной библиотеке. Правительство Черчилля хотело показать гражданам (и ему это удалось): да, ситуация сложная, есть жертвы и разрушения, но мы не теряем спокойствия.
Практически таким же символом войны станет и наша «Родина-мать зовет!», появившаяся двумя годами позже. Ее автор, художник Ираклий Тоидзе, еще не раз обратится к духоподъемным темам. На фото слева — одна из таких картин. Но сначала о том снимке, что рядом.
Не удивляйтесь, но это станция «Чистые пруды» (тогда — «Кировская») (на фото внизу справа). С конца июля 1941 года поезда проходили ее без остановок. Еще бы — оперативный отдел Ставки Верховного Главнокомандования, штаб ПВО. Во время налетов в убежище иногда спускался Сталин: в начале войны, пока строили бункер в Кремле, он работал в неприметном особнячке на Мясницкой. Убежище же в Кремле в итоге так и не пригодилось.
И о картине «Выступление И.В. Сталина на торжественном заседании, посвященном 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции». Художник тщательно выписал всех присутствовавших на заседании, проходившем вечером 6 ноября на станции «Маяковская», особенно тех, кто в президиуме. Старался не напрасно: в 1948 году за это творение мастер получил Сталинскую премию в 100 тысяч рублей. А через пять лет шедевр, увы, попортили: вслед за развенчанием культа Сталина досталось и Берии. На вождя рука цензоров не поднялась, а вот лицо «английского шпиона» аккуратно зачеркнули...