Почему-то пожары всякий раз превращаются у нас во внезапное стихийное бедствие...
«Нам нужен час для того, чтобы потушить пожар при своевременном обнаружении», — заявлял журналистам замначальника авиационно-учебного центра ФБУ «Авиалесоохрана» Николай Ковалев. — Мы знакомы с опытом других стран: ни у кого на борту при авиапатрулировании нет группы парашютистов-десантников. У нас же эти силы при обнаружении возгорания через 30 минут приступают к тушению, это один из основных методов«. Гладко говорит, но суровая жизнь вносит коррективы.
Еще чиновник рассказывал, что служба авиалесоохраны применяет маленькие беспилотники, которые помогают определить кромку пожара. При тушении задействуют самолет «Циклон», способный вызвать искусственные осадки. Плюс в арсенале «взрывной метод тушения, которым больше никто в мире не владеет». И это тоже все в теории. А вот как на самом деле выглядела беда на кубанском берегу Черного моря в минувшие выходные.
Сначала появилась информация о ЧП в Абрау-Дюрсо, популярном курорте из двух поселков. Абрау — возле одноименного озера, а в 8 км от него Дюрсо, небольшой хутор у моря. Сообщение о том, что в районе Дюрсо горит лесной массив, поступило в МЧС в воскресный полдень 14 июля, когда огонь уже охватил 3 гектара травы и деревьев. Затем пламя перекинулось на близлежащие базы отдыха и лесопосадки. К двум часам полыхали 10 гектаров, к трем — 20. После заката солнца горели уже 62 гектара. Народ эвакуировался с шести баз отдыха.
Тем временем пожар уже тушили несколько сотен человек, самолет Ил-76 и вертолеты Ка-32 и Ми-8 с водосливными устройствами. Правда, вертолеты «чужие» — не «Авиалесоохраны», а МЧС России и Росгвардии (об этом чуть позже).
Журналисты передавали с места события: «Хутор Дюрсо в огненном кольце. Передвигаться можно только на квадроциклах или джипах. Из Анапы и Геленджика прибыло подкрепление пожарных. Спасатели и волонтеры пытаются ликвидировать возгорание уже больше 20 часов, но пока стихию не удалось взять под контроль. Пламя расходится по кронам деревьев — это самый сложный тип пожара...»
А ведь буквально накануне кубанским спасателям пришлось тушить лесничество в районе Джубги (Туапсинский район) и ликвидировать возгорание в районе Елизаветинского лесничества под Краснодаром. Там 14 июля выгорели по 6 с лишним гектаров. До этого полыхал мусорный полигон в хуторе Копанском — тоже под краевой столицей.
Я, конечно, снимаю шляпу перед мужеством профессиональных огнеборцев и добровольцев-волонтеров, но почему же еще раньше там не случилось «своевременного обнаружения»?
Беда не приходит одна, и в Крыму в тот же день случилось аж пять природных пожаров (почему их называют «природными» — отдельный вопрос). На северной стороне в Севастополе горела сухая растительность, около 6 гектаров. Еще одно возгорание случилось в районе села Вишневое. В Симферопольском районе пожар в окрестностях села Урожайное угрожал жилой застройке. Из Коктебеля с улицы Блока сообщение о загорании поступило в крымское МЧС в 11.06, но площадь пожара уже составляла около 2 гектаров, а к 14.30 она увеличилась в 10 раз, достигнув 20 гектаров. Огонь распространился до границ Карадагского природного заповедника, и прокуратура докладывала, что пожар там охватил траву и кустарник...
Но вернемся в Абрау и Дюрсо. Воспитанные телесказками туристы встретили пожар наивными надеждами: мол, сейчас в небе появится огромный чудо-самолет Бе-200, специально созданный для тушения лесных пожаров, способный за один раз на взлете за 18 секунд зачерпнуть в свое чрево 12-13 тонн воды, залить 200-300 метров пылающей стихии, потом еще и еще раз — и огню каюк. Ситуация для этого самая подходящая. И не потому, что рядом широкое Черное море, откуда черпай и черпай. Ученые-ботаники предостерегают, что использование морской воды самолетами-амфибиями приводит к сильному засолению почвы. И если через несколько лет после пожара, потушенного обычной речной или озерной водой, на его месте вырастет новый лес, то на солончаках не взойдет даже трава.
Однако соседняя Турция регулярно арендует у нас «противопожарные» Бе-200 и даже заявила о намерении купить несколько машин для снижения расходов при тушении пожаров. А ведь пресных озер у турок немного. Но президент Эрдоган заявляет, что если Анкара получит два-три Бе-200, то эффективность борьбы с пожарами станет намного выше. Да и заправлять эти самолеты можно на земле из пожарных водопроводов.
Российские самолеты-амфибии успешно тушили лесные пожары в Италии, Индонезии, Португалии и Алжире. В Греции Бе-200 в 2021 году буквально спас город Аттику от уничтожения огнем, оказавшись единственным пожарным самолетом, который работает в экстремальных условиях при температурах выше плюс 45. А канадские пожарные Canadair не взлетали там даже при 38 градусах.
Так что новороссийские пожары для Бе-200 — семечки. Тем более что поселок Абрау расположен на берегу одноименного озера, самого большого пресноводного на Кубани и одного из крупнейших на Кавказе. Его глубина — около 11 метров, длина — 3 км, наибольшая ширина — 630 метров. То есть для работы Бе-200 самое то. Однако самолетов таких у «Авиалесоохраны» нет — берут в аренду чужую технику. Как рассказал уже упоминавшийся Николай Ковалев, несколько лет назад с передачей регионам ряда полномочий у «Авиалесоохраны» был ликвидирован собственный авиапарк, который насчитывал больше 100 бортов. Сейчас его пытаются восстановить. Однако даже пять лет назад цена Бе-200 зашкаливала за 2,5 млрд рублей. «Летающий танкер» Ил-76 еще дороже. Где деньги, Зин?
Но без самолетов деньги теряются десятками миллиардов. Три года назад пожар между поселками Большой и Малый Утриш в окрестностях Анапы тушили больше двух суток. За это время сгорели 126 гектаров леса, в том числе уникального — можжевелово-фисташкового. Возраст этих реликтовых растений доходил до 900 лет, и ущерб от одного пожара для этой уникальной природной территории оценили тогда в миллиард рублей. Нынешние пожары в новороссийской зоне обойдутся точно не дешевле — и это без учета неполученной прибыли из-за выведения из туристического оборота на многие годы вперед рекреационных территорий (ныне сгоревших баз отдыха больше десятка). В прошлом году, как сообщал президент Владимир Путин на специальном совещании, по неполным данным, такие пожары уничтожили около 700 жилых домов, не считая дачных строений. А общий ежегодный ущерб от лесных пожаров в России Счетная палата оценивает в 20 млрд рублей — вот вам две эскадрильи амфибий Бе-200 за год!
Будем справедливы: лесные пожары — беда не только российская. В Канаде год назад их бушевало более четырех сотен, и министр общественной безопасности Билл Блэр называл ситуацию «худшей в текущем столетии». Над многими городами Канады и США, в том числе над Торонто, Оттавой, Нью-Йорком и Вашингтоном, небо было не голубым, а тускло-оранжевым. Наша Якутия втрое меньше Канады по площади и в 35 раз по населению, но горит в семь раз интенсивнее. На 15 июля «Авиалесоохрана» доложила о площади, уже пройденной огнем, почти в миллион гектаров, но будет куда больше — жара стоит несусветная. Однако на особом контроле из 159 очагов держим лишь 11, у населенных пунктов. На остальные нет сил и средств, а главное, авиатехники.
Экологи справедливо замечают: раньше горело куда меньше. В начале века численность лесничих, мастеров и лесников в России составляла более 120 тысяч, а общая численность работающих в лесхозах — почти 200 тысяч человек. Именно они обеспечивали не только нужды промышленности и населения в древесине, но и охрану лесов от пожаров. Но в 2006 году была проведена реформа по оптимизации отрасли, в результате численность лесной охраны в регионах сократилась до 18 тысяч. Из лесного законодательства исчезло упоминание о главном человеке в лесу — лесничем. Следить за лесом стало некому, исчез и присмотр за «людьми в лесу». Хотя основным виновником лесных пожаров в 85-90% случаев оказывается именно человек — его небрежность при пользовании в лесу огнем во время работы и отдыха. Сельскохозяйственных палов, сжигания мусора, в местах пикников, сбора грибов и ягод, во время охоты, от брошенной спички или сигареты. У лесных пожарных даже есть поговорка: «Курят где попало, а там, где не попало, там ничего и не горит».
Ярчайший тому пример — регулярные лесные пожары, до 30 в год, в нашей Карелии, где лес горит строго до границы с Финляндией. А там, у финнов, почему-то не горит. Впрочем, сами финны утверждают, что 100 лет назад они страдали от пожаров, как мы сейчас, но перестали практиковать пал травы. А мы почему-то не торопимся перенимать чужой опыт и исправлять собственные ошибки.
К слову, Канада накануне прошлогоднего пожарного бедствия тоже пережила сокращение штата в лесном хозяйстве, примерно на четверть списочного состава. Но уже в нынешнем году государственное космическое агентство объявило об инвестициях в размере миллиарда долларов в спутниковые технологии, помогающие вовремя отслеживать лесные пожары. Еще для решения проблемы начинают массово использовать вооруженные камерами и тепловизорами дроны, способные быстро и точно обнаружить возгорания. И даже принимать меры — доставлять воду и огнетушители на места, труднодоступные для пожарных бригад, тем самым повышая возможности подавления пламени на ранних стадиях.
А ведь Россия по-прежнему остается одним из мировых лидеров по количеству спутников на околоземных орбитах, рассматривающих «в лупу» каждый квадратный километр своей и чужой территории. Имеются у нас и подходящие, совсем недорогие дроны, называются «Герань-2». По данным соцсетей, они успешно применяются в ходе СВО. Но война с огнем — это тоже важное дело!