Младенца принес в отделение милиции мужчина из соседнего дома. Он допоздна засиделся за компьютером. Уже начинало светать, когда услышал, как за окном кто-то плачет. Голосок был тоненький, больше похожий на писк. Подумал, что это коты гуляют, весна ведь. Через какое-то время не выдержал - вышел на улицу. На близлежащей автобусной остановке увидел странный сверток, из которого и доносился плач. Развернул намокшее грязное тряпье, а в нем - крошечная девочка, в крови и с болтающейся пуповиной...
Из отделения милиции новорожденную срочно отправили в детскую больницу. Как установили медики, девочке было от роду часов пять, не больше. Опасались, что не выживет.
Утром младший лейтенант Тимченко сдал дежурство и пошел домой.
- Представляешь, грудного ребенка кто-то на улицу выбросил! - Первое, что сказал он жене Людмиле, переступив порог. - Давай удочерим?
Александр и Людмила женаты четырнадцать лет. Познакомились, когда он служил срочную во внутренних войсках. Живут дружно в небольшой двухкомнатной квартире вместе с мамой Саши Валентиной Николаевной. Детей очень хотели, но Бог не дал. Сейчас им обоим за тридцать.
- Я не сразу поняла, что сказал мне муж, - вспоминает Людмила Тимченко. - Решила, подводит таким образом меня под сообщение об очередной командировке в "горячую точку". Но не успела огорчиться, как Саша медленно, настойчиво повторил: давай удочерим? У меня ни секунды не было сомнений на этот счет.
Документы они начали собирать в тот же день. Знакомые им говорили: волокита страшная, замучаетесь ходить за справками. Целый пуд надо собрать - о здоровье, о прописке, о зарплате, о жилье, образовании, взаимоотношениях с соседями и сослуживцами... Пугали и в центре усыновления (там это любят!): и опыта, мол, родительского нет, и на что жить собираетесь, траты-то ведь заметно вырастут.
С материальной точки зрения их, действительно, трудно отнести даже к среднему классу. Тимченко не так давно по настоянию жены окончил юридический факультет колледжа, его повысили в звании, дали новую должность соответственно и оклад увеличили. Но даже с прибавкой большим его никак не назовешь - 9000 рублей в месяц. Людмила - продавец, ее зарплата чуть выше. Но разве думаешь о деньгах, когда решается чья-то судьба? Особенно, если это судьба новорожденной крошки.
Им не пришло в голову спросить и о ее здоровье. У девочки могла быть врожденная патология. Она могла подхватить инфекцию, пока лежала под дождем на автобусной остановке.
Я говорю об этом Александру при встрече. Увидела его у подъезда дома на улице Голикова, 53, когда еще только подъезжала. Рядом прогуливали детей другие папы и мамы. И хотя прежде мне с Тимченко встречаться не приходилось, узнала его сразу. Возможно, по тому, как аккуратно, с нескрываемой нежностью и осторожностью поправлял он одеяльце в коляске.
Я спрашиваю его о найденыше, о том, как отнеслась к решению удочерить девочку его мама, брат, друзья. А он словно не слышит меня. Берет девочку на руки, целует ее, милует. Та еще минуту назад хныкала, наморщив маленький лобик. А оказавшись на руках этого невысокого 35-летнего мужчины, сразу заулыбалась, начала агукать.
- Каждый ребенок имеет право на хорошую жизнь, - говорит, чеканя слова, младший лейтенант Тимченко. И отворачивается, чтоб я не увидела, как подкатил к его горлу ком.
Он больше молчит, чем говорит. Такая же молчунья у него и жена. Как раз спускается по ступенькам, держа в руках забытые погремушки.
- А что говорить? Мы так намучились, оформляя удочерение, уверяя чиновников в своем неотступном желании взять девочку в семью, что хочется, извините, немного отдохнуть от всяких разговоров.
Они сумели собрать все нужные документы за два месяца. Задержка вышла только со справкой об отсутствии судимости у Александра. В милиции таковую давно не дают, а органы опеки и усыновления требуют. В случае же с милиционером Тимченко вообще получается полная ерунда. Пятнадцатый год служит офицер в МВД. Если бы была у него судимость, неужели оставался бы до сих пор в рядах нашей доблестной?..
В конце концов и эту проблему они одолели. Можно было ехать за девочкой. Она все это время находилась в детской больнице. Ее мать, равно как и кто-либо другой из возможных родственников, так и не объявилась. Не удалось установить, кто же бросил малышку на улице. Скорее всего, говорят медики, это были домашние роды, и наверняка тайные. Пуповину ребенку перегрызли.
Там, в больнице, супруги Тимченко навещали ее постоянно. Там же и крестили, назвав Настенькой. Друзья, а также знакомые и совсем незнакомые люди, прослышавшие об этой истории, собрали им тем временем шикарное детское приданое - пеленки-распашонки, подгузники, игрушки. Только коляску покупали сами - Саша так решил. Выбрал просторную, удобную как для летних, так и для зимних прогулок.
В начале июля районный суд, собравшийся ради такого дела в оперативном порядке, принял решение об удочерении двухмесячной уже Насти семьей Тимченко.
Люда Тимченко ушла в декрет, все время отдает теперь дочери. Александр, говорят его товарищи, на службе буквально летает от счастья. Всегда энергичный, обязательный, он теперь еще и постоянно улыбается. Особенно, когда речь заходит о Настюхе.
- Представляете, уже на свое имя откликается! - говорит он мне.
Я как раз настраиваю фотоаппарат, чтобы сделать снимок для газеты. И замечаю, что девочка очень похожа на него. Тот же цвет волос, разрез глаз. Даже взгляд тот же - чуть удивленный, чуть лукавый. И очень добрый.
КОММЕНТАРИЙ "ТРУДА"
Семье Тимченко младенца, что называется, Бог послал. А не случись ЧП с подкидышем, сами бы они, возможно, и не решились на усыновление.
Сейчас на учете в "сиротском" федеральном банке данных - свыше 171 тысячи детей. Их можно усыновлять, брать под опеку или в приемные семьи. Но большинство россиян предпочитает последний вариант. При такой форме семейного устройства приемные родители получают от государства финансовую поддержку, а у ребенка сохраняются льготы, в том числе - на обеспечение жильем. Усыновлений куда меньше, что объясняется, по данным ВЦИОМ, весьма прозаически: низким материальным положением россиян. Причем треть опрошенных заявляет, что в случае роста доходов они могли бы усыновить ребенка.
Тем не менее прошло время, когда иностранцы усыновляли российских сирот чаще, чем сограждане. В 2006 году наши усыновили 7700 детдомовцев, а иностранцы - 6700. Всего, по данным ВЦИОМ, 10 процентов опрошенных россиян не прочь взять в семью чужого ребенка. Между прочим, этого количества более чем достаточно, чтобы разобрать всех сирот по домам. Надо только очень захотеть. В России сегодня насчитывается более 6 миллионов бесплодных женщин и 4 миллиона - бесплодных мужчин. Причем ежегодно их число увеличивается на 200-250 тысяч. А без ребенка какая семья?