Под крышей этого дома росли две сестры, одна из которых прославила отечественную науку, а другая послужила музой великому писателю
Деревня Полибино в 30 километрах от древнего города Великие Луки. Вокруг по-прежнему глухие псковские леса, топкие болота. Но эта глушь неразрывно связана с историей и великими именами. Именно здесь провела детство дочь генерала В. В. Корвин-Круковского, возглавлявшего когда-то Московский арсенал, ставшая потом великим математиком — известной всему миру Софьей Васильевной Ковалевской. Впрочем, и ее старшая сестра Анна оставила яркий след в истории.
Вот как бывает: идешь по ухабистой деревенской улице вдоль неказистых избушек и вдруг оказываешься перед роскошным, в псевдоготическом стиле двухэтажным каменным особняком с башней. В середине XIX века его владельцем стал состоятельный генерал В.В. Корвин-Круковский, одно время возглавлявший Московский арсенал. Генерал купил усадьбу перед выходом в отставку, решив поселиться с семьей в уединенном краю. И 10 лет прожила здесь его младшая дочь Софья, ставшая известным всему миру математиком. О ней, Софье Васильевне Ковалевской, в Полибино напоминает памятник перед входом в усадебный дом.
Девочку привезли сюда из Москвы в восемь лет, а рассталась она с усадьбой в 18. О тех годах она оставила книгу с нехитрым названием «Воспоминания детства». Написана она так мастерски и с душой, что регулярно переиздавалась (последний раз в нынешнем году издательством «Эксмо»).
«Та местность, — писала Софья, — была очень дика, но более живописна, чем большинство местностей в средней полосе России». Усадебный дом располагался рядом с озером, к которому с холма спускались фруктовые деревья, создававшие тенистую аллею. Приемные покои с блестящим паркетом, великолепная мебель, искусная отделка помещений — даже оконные карнизы были отделаны мрамором: Здесь, в Полибино, у девочки зародилась любовь к математике, в чем немалую роль сыграл ее дядя П.В. Корвин-Круковский, часто приезжавший в имение. От дяди она впервые узнала о таких серьезных, далеко не «девчоночьих» материях, как квадратура круга, асимптоты, к которым кривая постоянно приближается, никогда их не достигая, «и о многих других, совершенно непонятных для меня вещах, которые представлялись мне чем-то таинственным и в то же время особенно привлекательным».
К тому же при отделке детской не хватило обоев, поэтому на одну из стен пошли листы литографированных лекций академика Остроградского по дифференциальному и интегральному исчислению. Девочка проводила целые часы перед бросавшимися в глаза формулами. Возможно, это способствовало формированию математического мышления. Когда спустя годы Софья пришла на первый урок дифференциального исчисления, преподаватель удивился, как быстро девушка усваивает сложные математические понятия («точно я наперед их знала», пишет Ковалевская). Но, конечно же, главный вклад в формирование Ковалевской-математика внес ее домашний учитель И. И. Малевич.
В 18 лет Софья, мечтавшая о возможности получить образование за границей, фиктивно выходит замуж за ученого В. О. Ковалевского. Первоначально предполагалось, что фиктивный брак с ним заключит старшая сестра Анна. Но «жених» отдал предпочтение младшей. Свадьба состоялась в Полибино, после чего молодые сразу же уехали в Петербург. Родители так и не узнали, что только через пять лет фиктивный брак превратился в настоящий. У супругов родилась дочь, тоже Софья. Ну а наша героиня, проявившая выдающиеся математические способности, получила в Германии докторскую степень. А в Швеции Софья Ковалевская стала профессором Стокгольмского университета. В 1889 году ее избрали членом-корреспондентом Российской академии наук.
Приезжала она и в Полибино, но эти посещения усадьбы были связаны с печальными событиями. В 1875-м она приехала на похороны отца, а в 1879-м проводила в последний путь маму (существовавший в Полибино семейный склеп с могилами родителей, увы, не сохранился). Отец завещал дочерям крупные суммы, а Полибино оставил младшему сыну Федору. Но тот оказался неудачным хозяином: проиграл усадьбу в карты. В 1889-м Софья Васильевна Ковалевская возвратилась в Стокгольм, а спустя два года скончалась в 41-летнем возрасте.
Долгое время усадьба в Полибино переходила из рук в руки. После революции ее превратили в трудовую колонию, затем в детский дом. А потом о ней вообще забыли, пока в 1980-е не возникла идея превратить ее в музей Софьи Ковалевской. Пока что музейная экспозиция размещается во флигеле. Здесь выставлена белоснежная шубка-накидка из гагачьего пуха, в которой Софья Васильевна появлялась в свете. На письменном столе — набор с чернильницей и песочницей, шкатулка из венецианского стекла, сумочка, записные книжки. Сам же усадебный дом в музей пока не превращен, хотя и отреставрирован — выложен паркет, установлены витрины для экспонатов. Но в отсутствие водопровода и канализации дом-музей не может принять посетителей.
Как уже упоминалось, у Софьи Ковалевской была старшая сестра Анна. Она не достигла научных высот, но оставила след в отечественной литературе. И не только как писательница, но и как женщина, вдохновлявшая Достоевского. В Полибино Анна начала писать. Семья получала выпускавшийся Федором Достоевским журнал «Эпоха». В его редакцию и отправила Анна (тайком от родителей!) свою повесть «Сон». А через несколько недель в Полибино пришел восьмой номер «Эпохи» за 1864 год с напечатанной повестью Анны Корвин-Круковской. Ее первый литературный опыт мог отчасти показаться наивным, но Федор Михайлович сумел разглядеть в этом «Сне» нечто большее.
Вторая повесть Анны «Михаил» также появилась в «Эпохе». После ее выхода Достоевский писал в Полибино: «Вам не только можно, но и должно смотреть на свои способности серьезно. Вы — поэт. Это уже одно много стоит, а если при этом талант и взгляд, то нельзя пренебрегать собою». Правда, литературный успех был омрачен семейным скандалом: папенька разгневался, когда Анна получила из редакции журнала гонорар. Отец счел неприличным тот факт, что дочь получает деньги от незнакомого мужчины. Прошло немало времени, прежде чем родитель смягчился и согласился послушать следующую повесть дочери...
С заведующей музеем в Полибино Светланой Белюковой поднимаемся на второй этаж усадебного дома. Здесь в гостиной состоялось чтение повести. Она произвела впечатление на родителей, и отец разрешил Анне переписку с Достоевским — при условии, что та будет показывать все письма главе семейства. Дозволено было дочери по приезде в Петербурге лично познакомиться с писателем.
В январе 1865 года Анна вместе с матерью и сестрой отправилась в столицу на несколько недель. По приезде в Петербург дамы пригласили Достоевского посетить Корвин-Круковских. В назначенный день Федор Михайлович нанес семейству визит. Хозяева волновались, можно сказать, побаивались, помня слова отца: «Что мы о нем знаем? Только что он журналист и бывший каторжник».
Но писатель сумел расположить к себе и пожилых, и молодых. Особыми симпатиями проникся писатель к Анне, которая с волнением ожидала каждого визита Федора Михайловича и при его появлении ни на кого более не обращала внимания. Их уже видели супругами, но: Если верить воспоминаниям Софьи Ковалевской, ее сестра охладела к Достоевскому, который «совершенно перестал импонировать Анюте». Тем не менее незадолго перед возвращением Анны в Полибино Достоевский зашел проститься к ней. А через полгода в письме к ней писатель сообщал, что встретил удивительную девушку, которая согласилась выйти за него замуж. Речь шла об Анне Григорьевне Сниткиной, ставшей второй женой писателя.
Впрочем, писатель не забыл Анну. Она послужила прообразом одной из любимейших литературных героинь Федора Михайловича — Аглаи Епанчиной из «Идиота». Так что роман писателя и Анны Корвин-Круковской был продолжен на страницах великого романа.
Аглая повторила судьбу Анны. Героиня Достоевского уезжает за границу и выходит замуж за эмигранта-поляка. Она «еще до выхода замуж стала членом какого-то заграничного комитета по восстановлению Польши». Примерно то же самое произошло и с Анной Корвин-Круковской, которая, уехав за границу, вышла замуж за француза Ш. В. Жаклара и стала членом Русской секции Первого интернационала. Вместе с супругом она присоединяется к участникам Парижской коммуны.
Вот такие разные судьбы двух сестер из усадьбы Полибино, одна из которых прославила отечественную науку, а другая послужила музой великому писателю.