Именно здесь, на Енисее, возникла идея издания самых пронзительных повестей о войне. "Усвятские шлемоносцы", "Убиты под Москвой", "Дожить до рассвета", "Сашка", "Пастух и пастушка", "Полевая жена" выстроились друг за другом, плечом к плечу, как когда-то их создатели там, на фронте, - и получился один большой роман о Великой Отечественной. Впечатляющее повествование о тяжком времени - без прикрас, словесной мишуры и вранья.
Этому соответствует и оформление сборника: обложка цвета хаки, шесть алюминиевых кружек на досчатом столе и маленькая звездочка, падающая с неба. Алюминиевые кружки, кстати, пытались отыскать, чтобы поставить их на стол и по-фронтовому отметить событие. Не нашли.
- Год назад, к 75-летнему юбилею Виктора Петровича Астафьева, вышла в свет книга "Веселый солдат", - рассказывает издатель-меценат Геннадий Сапронов. - У меня возникла мысль выпустить под одной обложкой трех авторов - Астафьева, Быкова и Носова. Трех друзей по жизни, трех писателей, связанных одной фронтовой темой. Была мысль назвать эту книгу "Три товарища". Виктору Петровичу идея понравилась, но он сказал: "Что мы, одни такие?" Так появились еще три автора - и сборник вырос до катастрофических размеров. В тот момент у меня опустились руки, я понял, что издание такого объема и формата просто не вытяну. Хотел уже звонить Астафьеву, чтобы отказаться от работы, но тут пришло письмо от него самого. Он писал о книге как о состоявшемся проекте, прислал фотографии. То есть был уже на острие атаки, а я еще в окопе дрожал...
- Выхода не было, - рассказал Геннадий Сапронов, - пришлось пускать шапку по кругу, искать спонсоров. Они в Иркутске, слава Богу, нашлись, с полуслова поняли, что деньги пойдут на благое дело. Тем более что о коммерческих интересах речи не шло, книгу решено не продавать, только дарить. Прежде всего библиотекам, ветеранам войны, их вдовам.
Половины из великолепной шестерки уже нет в живых. А иркутянин Дмитрий Сергеев после жесточайшего инсульта не может двигаться и говорить, не может даже подержать книжку в руках. Ему первому привезли ее прямо из типографии, положили на уставшую грудь. Он долго, как ребенка, гладил ее... Дожил, впервые увидел свою повесть под родным именем - "Полевая жена". Раньше цензоры "неприличное" название вырубали и вписывали нейтральные, безликие строчки - "Позади фронта".
- А Быков сейчас живет в Германии, - говорит Виктор Астафьев, - его многие теперь обвиняют, что он туда сбежал. До этого два года прожил в Финляндии, не поладив с Лукашенко. Приехал в Минск, там на него напустили бывшего инструктора ЦК, который всю жизнь Быкова травил. Все опять оказались на месте, все - готовы к бою. А Василь Быков уже к бою не готов, добивать только можно человека. Уезжая в Германию, он с болью, с тоской говорил: "Жить трэба дома".
...Домой, в Курскую область, всю жизнь рвался и Константин Воробьев - не вырвался, умер в Литве. А в Прибалтике оказался во время войны, несколько раз сбегая из плена. Судьба распорядилась так, что стал командиром литовского партизанского соединения, оказывается, были и такие. Там войну закончил, женился, детей нарожал. Но сердцем всегда оставался на родине...
Вернуться домой он смог только после смерти - его прах перезахоронили. В память о Константине Воробьеве в Курском краеведческом музее открыт целый зал, его именем названа улица города. Открыт музей и в деревне Большой Реуз, там хранят глиняную избу писателя, с почтением к нему относятся.
- У нас любить умеют только мертвых, - вздыхает Виктор Петрович. - Я в этом Реузе был, после Сибири, после Енисея бедновато показалось. Овраги какие-то, ручейки, лужицы. Но он эту природу боготворил, он писал о ней с такой любовью! Как Бунин, наверное, умел описать любую былинку. А познакомились мы с Костей при смешных обстоятельствах. Я ехал в уральскую деревню и по пути купил книжку Воробьева "Капля крови", думал, прочитаю наконец про войну что-нибудь такое, подходящее. Прочитал - и материться начал, по огороду бегать. Потом сел и накатал письмо (адрес какой-то литовской газеты у меня был): как тебе не стыдно, ты воевал, вернулся и пишешь такую херню! Напорол, напорол, аж чернила брызгали. И очень быстро получил ответ, который начинался словами: "Ну ты молодец, ну ты ему дал, этому Воробьеву!" Оказалось, я прочитал книжку залауреаченного Евгения Воробьева, это он сказочку написал. А с Костей после этого мы сразу стали как братья. О его повести "Убиты под Москвой" Твардовский сказал: это новое слово о войне. Костя, его слушая, рыдал. Чтобы заставить битого-перебитого Воробьева, человека с какой-то раненой гордостью, рыдать - это надо было...
Им, авторам, эта новая книга, как встарь, собравшая их вместе, конечно, нужна. Как память, как символ фронтового братства. В ней и незаживающие раны, и отчаянная радость победы, и горькие воспоминания, и молодое, звонкое счастье. Но еще больше она нужна другим поколениям, тем пацанам и девчонкам, которые воспринимают войну как нечто далекое и туманное. Путают фашистов с чеченцами, Германию с Америкой - так было в Красноярске, когда в канун праздника детей попросили написать сочинения о том, что нынешние ребятишки знают о войне...
Они - рядовой Носов, лейтенант Воробьев, старший лейтенант Быков, лейтенант Кондратьев, рядовой Астафьев, лейтенант Сергеев - действительно вернулись живыми. Молодыми, страстными, азартными. Вернулись и для того, чтобы сохранить правду о великой войне, передать ее новым поколениям.