- Надежда, а как возникло трио?
- В начале 70-х мы все трое учились в Иванове: я и Володя Ситанов - в химико-технологическом институте, а Николай Сметанин - на математическом факультете университета. И параллельно участвовали в художественной самодеятельности. В 1975 году собрались вместе уже под названием "Меридиан" и через несколько месяцев заняли первое место на конкурсе "Студенческая весна". Начались поездки с фестиваля на фестиваль по Советскому Союзу и соцстранам. Однако мы смогли окончить свои институты, а я даже осталась на кафедре, где пыталась "двигать" науку. И неизвестно, как бы сложилась судьба дальше, если бы художественный руководитель Ивановской филармонии в 1978 году не переманил нас к себе, тем самым узаконив профессиональное существование "Меридиана". Потом мы поступили в музыкальное училище и окончили его.
- Как вы "спелись" с Таривердиевым?
- Мы уже успели сделать программу из песен Александра Флярковского, когда на очередном фестивале в Ташкенте услышавший нас певец Сергей Яковенко, ныне уважаемый профессор Московской консерватории, сказал: сдается мне, ребята, что вы клиенты Микаэла Леоновича. Мы в ответ рты раскрыли - Таривердиев нам казался недосягаемым. Но Сережа нас с ним в тот же вечер познакомил. В гостиничном номере композитора мы спели почти весь наш репертуар - довольно обширный, в том числе "Попутную песню" Глинки, и получили "добро". Видно, он расслышал в нас созвучие каким-то своим устремлениям и разглядел профессиональную подготовку. Впоследствии композитор настолько доверял нам, что давал только клавиры, а аранжировки делал наш Николай.
- Что вам дало общение с автором музыки к "Семнадцати мгновениям весны" и многим другим фильмам?
- Согласно поставленному Таривердиевым условию мы еженедельно приезжали на выходные из Иванова в Москву к нему домой заниматься. Заявлялись в субботу к полудню. Микаэл Леонович относился к типу "сов" и до одиннадцати утра лучше было его не беспокоить. Обычно он встречал нас ироническим вопросом: что, опять приехали пить мою кровь? Мы ему показывали все, что успели сделать за неделю, а он придавал этому тщательную "огранку". Работать было интересно и весело. Благодаря ему мы многое открыли для себя не только в музыке, но и в жизни. Спустя несколько месяцев записали на телевидении цикл его песен на стихи Андрея Вознесенского "Запомни этот миг".
- О его характере приходилось слышать самое разное...
- Он был обворожительным собеседником, но иногда замыкался в себе. Это не было высокомерием. Он просто уставал от долгого общения и к тому же предпочитал "держать дистанцию". Мы были, возможно, очень немногими из музыкантов, кто мог в любое время прийти к нему - посоветоваться или просто поболтать. Случались и анекдотические ситуации. Однажды мы в ресторане заказали одно и то же. С нами все в порядке, а Микаэл Леонович отравился. И потом шутя приговаривал: это все вы, "меридианы", меня отравили.
- Как вы определяете стиль, в котором работаете?
- Микаэл Леонович называл его третьим направлением: не эстрада и не академизм. Но я считаю, что это - камерная эстрада. Мы все время пытались экспериментировать. Помню, на записи музыки к фильму "Предчувствие любви" надо было один из вокализов спеть в более свободном, чуть-чуть джазовом варианте. У меня подобного опыта тогда еще не было, и я струсила. А Таривердиев, напротив, обожал все новое. Но поскольку от природы он был человеком тактичным, то понял мои страхи. Мы ненадолго отсели в сторонку и тихонечко порепетировали. Педагогом он был гениальным. Мог вытянуть из твоей души такое, о чем ты и не подозреваешь... И на записи у меня все получилось. Жаль, что Микаэл Леонович не преподавал в консерватории. Он говорил, что ему скучно этим заниматься.
В последние годы его жизни мы вместе не работали. Он увлекся сочинением органной музыки. Но мы все время перезванивались и часто встречались. В одном из последних наших разговоров он по-мальчишески заявил, что хочет съездить на карнавал в Рио-де-Жанейро. Не успел.
- Каким в те годы был ваш слушатель?
- Очень разным, как, впрочем, и сейчас. Однажды в Челябинске наш концерт задержали на полчаса из-за того, что штурмующий зал народ сломал двери и стулья. Но чаще концерты проходили в более спокойной обстановке где-нибудь в филармониях. Один случай меня потряс. После очередного концерта ко мне подошла скромно одетая женщина, вручила букетик полевых цветов и неожиданно поцеловала мне руку. Все в ее облике говорило о том, что она очень несчастный человек. "Я забыла все, что со мной было прежде", - сказала она и ушла. А я еще долго не могла прийти в себя...
Сейчас ансамблю уже больше 25 лет. За эти годы окреп композиторский талант нашего музыкального руководителя Николая Сметанина. Мы люди любопытные, и нас интересуют произведения очень разные - от духовных песнопений и классических романсов до музыкальной сатиры, например, на стихи Игоря Губермана.
- Как удавалось сочетать гастроли с личной жизнью?
- Мы сами выбирали, куда нам ехать и на сколько. Подгадывали так, чтобы на гастролях быть неделю, дней десять, а две - дома. Дольше всего мы задерживались за границей: во Франции, Италии и особенно - в Афганистане - облетели почти все наши военные базы за 16 дней. Под обстрелы, Бог миловал, не попадали.
- Жизнь в провинции как-то ограничивает творческие возможности музыкантов?
- Сегодня, к сожалению, да. В свое время не было такого телевизионного концерта или музыкальной передачи из Останкино, куда бы нас не звали. А потом нам сказали: простите, ситуация изменилась, вам нужно платить за эфир. Про "Песню года" пришлось забыть. С другой стороны, я не берусь предсказывать, что бы случилось с "Меридианом", живи мы в Москве. Столица часто требует от художника компромисса и какие-то очень важные вещи отодвигает на задний план.
- Что случилось с Володей Ситановым?
- Инсульт. Он умер в ноябре 1999 года.
- У вас с Николаем не возникла мысль запеть дуэтом?
- Володя был основателем "Меридиана", и в память о нем мы не хотели менять структуру ансамбля. Да и трио дает куда большие художественные возможности. Мы объявили конкурс и нашли талантливого парня - Алексея Подшивалова, который ко всему прочему играет на альт-саксофоне.
- Сохраняется ли интерес слушателей к "вашему" направлению музыки?
- Он никогда не пропадал. А сегодня мы с надеждой наблюдаем, как этот интерес возрастает. Народу надоела та примитивная псевдокультура, которой его усиленно пичкают в последнее десятилетие. Когда из нормального человека долгое время пытаются сделать "Децла", он в конце концов обязательно взбунтуется. К счастью, мне кажется, в людях начинает просыпаться чувство собственного достоинства. Смотрите, как сейчас востребованы барды. Духовная деградация страны, я думаю, приостановилась. Дай Бог нам только силы...
Недавно у нас вышел компакт-диск "Прекрасное далеко", куда вошли записи песен в старом составе с Владимиром Ситановым и несколько вещей уже с Алексеем Подшиваловым. Со дня на день ожидаем выхода нового альбома, в который войдут романсы.
- Что помогло вашему коллективу пережить такое непростое для серьезного искусства десятилетие?
- Боюсь давать определение. Случается иногда так, что препарируешь какое-либо явление, разложишь по полочкам, объяснишь себе и людям, а вдруг все и пойдет наперекосяк. Я в этом смысле суеверна. Держимся - и слава Богу! А своим слушателям я хочу пожелать, чтобы жизнь позволяла думать не только о куске хлеба насущного, но и о прекрасном тоже. Современный человек вынужден жить в слишком быстром темпе. Он забывает, что вокруг есть звезды, деревья, птицы, дети, красивая музыка...