Об этом заявил единственный сын и душе-приказчик писателя, 73-летний Дмитрий Набоков. "Полагаю, отец не хотел, чтобы над памятью о нем витали, как призраки, незаконченные книги", - уверен он. Правда, тут же добавил с сомнением, что не хотел бы лишать мир "самой концентрированной квинт-эссенции творчества отца".
История с набоковской рукописью, которая никак не сгорит, тянется с 1977 года, когда талантливый энтомолог, незаурядный шахматист и один из крупнейших писателей ХХ века умер от бронхита и лихорадки, причина которой так и не была диагностирована. После него осталось 50 каталожных карточек (для сравнения: черновик "Ады, или Эротиады" состоит из двух тысяч карточек) с набросками романа, который умирающий писатель, по его заверению, успел закончить лишь в уме.
Вдова Набокова Вера Евсеевна (умерла в 1991-м) не решилась исполнить последнюю волю писателя - уничтожить его незавершенный труд. Теперь бремя сыновнего долга довлеет над Дмитрием Владимировичем, который время от времени интригует публику обещанием взяться за спички, при этом цитируя на различных симпозиумах пресловутые карточки. Из просочившейся к набоковоманам информации вырисовывается следующий сюжет "Лауры".
Толстого ученого Филиппа Уайлда угораздило жениться на ветреной красотке Флоре, чрезвычайно неразборчивой в половых связях. Однако герой влюблен в другую женщину - Аврору Ли. Книга начинается с описания вечеринки, после чего сюжетные линии расходятся. В финале свихнувшийся от любовных переживаний Уайлд решает стереть себя, как ластик стирает неудачно написанные строки. Сделать это ученый собирается путем медитации: начиная с пальцев ног, снизу вверх. Вообще тема смерти, увлекавшая Набокова с юных лет, является лейтмотивом этой незавершенной, точнее, ненаписанной вещи. Следует ли обнародовать эти отрывочные наброски мастера, хранящиеся сейчас, словно бесценная реликвия, в одном из швейцарских сейфов? Последние 30 лет литературный мир ломает голову над этой дилеммой.
Британский драматург Том Стоппард, поклонник Набокова и рьяный пропагандист русской литературы, считает, что "Лауру" необходимо уничтожить из уважения к желанию автора. Все прочие мотивы - это "спекуляции, исходящие от индустрии Набокова, то есть людей, к которым нужно прислушиваться меньше всего". А вот букеровский лауреат Джон Бэнвилл полагает, что любая строчка из Набокова бесценна: "Даже худшее у великого писателя заслуживает прочтения".
С этим мнением проявляет солидарность чуть ли не вся история мировой литературы. Вергилий на смертном одре просил уничтожить неоконченную "Энеиду", но император Август этого не допустил. Макс Брод ослушался последней воли Франца Кафки и посмертно опубликовал все литературное наследие своего друга. Эмили Дикинсон завещала после своей смерти сжечь все рукописи и письма, но у ее сестры не поднялась рука.
Положение Набокова-младшего весьма щекотливое. Попадет ли он в список спасителей культурного достояния человечества или прослывет новым Геростратом от литературы, но выполнит последнюю волю отца? Скорее всего, бывший оперный певец и автогонщик, а ныне переводчик, интерпретатор и пылкий защитник произведений отца Дмитрий Владимирович будет раздумывать и дальше. Ведь не решился же он разжечь погребальный костер для "Лауры" в течение 30 лет.