Когда-то я очень интересовалась психологией криминала. Моталась по тюрьмам и зонам, беседовала
Когда-то я очень интересовалась психологией криминала. Моталась по тюрьмам и зонам, беседовала с начальниками тюрем, зон, следователями, психиатрами, преступниками. Фактически первая из журналистов побывала в камере смертников. Пристально вглядывалась в лица убийц, садистов, отъявленных по всем меркам мерзавцев. Научилась вызывать их, таких хитрых и скрытных, на откровенность, описывала в газете их злодейства и весь процесс, так сказать, нравственного падения. Но, видимо, потому, что старалась сохранять объективность, получила широкую известность в криминальных кругах, отчего мой кабинет всегда был завален письмами из колоний.
Прошло немало времени в моих исканиях. Пока в конце концов не пришла к выводу: убийцу делает не среда, не семья, не обстоятельства. Он зарождается таким во чреве матери под влиянием различных внутренних факторов, а внешние обстоятельства лишь способствуют развитию у выродка, ошибки природы, его садистских наклонностей. Многие ведущие специалисты в области судмедэкспертизы говорят об этом теперь вполне определенно.
Но из правила, как всегда, есть исключения. Таким исключением стала Надя, настоящая русская красавица, которую я встретила в Кировском СИЗО. Она рассказала мне о своей жизни, которую и жизнью-то не назовешь. Представьте себе: хутор, дом лесника - единственный в округе, семья - муж, жена, трое детей. И каждый день в этом так называемом семейном гнезде муж устраивает драки, не щадит детей. Однажды, завидев в окошко, как подвыпивший муж с уже звериным оскалом направляется к дому, взяла Надя ружье, прицелилась и выстрелила...
Когда начальник СИЗО зашел за мной, мы сидели с Надеждой в обнимку и в голос ревели. Ей было жаль малых детей, что остались одни-одинехоньки. Мне - и ее, и детей. Не вызывал никакого сочувствия только убитый Надеждин муж.
Так и этак анализировала я эту ситуацию, исходя прежде всего из того, что любое насилие есть зло. Но где-то в глубине сознания засела-таки в общем-то малогуманная мысль: есть, видимо, недочеловеки, что понимают один-единственный язык - силы, и скорее всего, именно на этом непонятном для нормальных людей наречии с ними и надо общаться.