До осени 91-го, когда Судьба привела меня в "Труд", я, честно говоря, не смог бы с ходу
До осени 91-го, когда Судьба привела меня в "Труд", я, честно говоря, не смог бы с ходу объяснить, что такое пенитенциарная система. И уж точно не думал не гадал, что придется вплотную заниматься проблемами этой самой системы, а со временем, с подачи главного, вести в "Труде" специальную полосу "Зона" и даже стать членом правления Попечительского совета уголовно-исполнительной (пенитенциарной) системы России.
А первый шаг в зону мне проторил "Труд" в лице одного из его самых уважаемых старожилов Бориса Леонова. На утреннем чаепитии в хмурый октябрьский день 91-го он посетовал: мол, нет желающих ехать в командировку в Нижний Тагил. Из его рассказа стало ясно, почему нет добровольцев.
В те годы в нижнетагильской спецколонии N 13, где "парились" на нарах осужденные бывшие работники советских, партийных и правоохранительных органов, отбывал срок самый знаменитый тогда зэк Юрий Чурбанов, зять генсека Л.Брежнева. Многие журналисты стремились побывать в той зоне, чтобы поведать о житье-бытье сановного узника. Однако в те годы нашего брата в ту колонию не пускали, да и сам Чурбанов не желал общаться с журналистами. Поэтому, когда в одной из итальянских газет появилась заметка о Чурбанове, наш римский собкор быстренько перевел ее и отправил в редакцию. И все бы обошлось, если б интеллигентные трудовцы, причастные к выпуску того злополучного номера, владели хотя бы азами "фени". Они не знали чем отличается на блатном жаргоне "индюк" от "петуха". И получилось, что Чурбанов сидит не в зоне "индюков", т.е. начальников, а в зоне "петухов", т.е. опущенных. Прочитав заметку, зэки ИК-13 взбунтовались. Чурбанова срочно отправили в другое место, а сотрудники колонии вынуждены были перейти на усиленный режим службы...
Короче, меня как "молодого" трудовца кинули в зону расхлебывать эту кашу. Я, естественно, не возражал. Короче, в зону я съездил, конфликт разрешился вполне благополучно. С тех пор я не раз встречался с Ю. Чурбановым, и мы до сих пор дружны. Побывал, слава Богу, только в качестве журналиста, в десятках тюрем, СИЗО и колоний и на страницах нашей газеты рассказывал об этих командировках.