Если все нелегалы выйдут из тени, то мало никому не покажется
Премьер Дмитрий Медведев в своем видеоблоге поделился с народом планами: до 2020 года создать и модернизировать 25 млн современных рабочих мест. Спросите: где взять кадры, если сейчас на всю Сибирь не наберется столько россиян трудоспособного возраста? А вот на этот счет можно не беспокоиться.
Минувшей осенью вице-премьер Ольга Голодец призналась, что 38 млн взрослого населения «непонятно где, как и чем заняты». То есть серый рынок труда по масштабам вполне сопоставим с легальным. Надо только взять уклонистов под белы рученьки, вывести на свет божий — и вот вам рабочие руки, зарплаты, налоги в бюджет и платежи в социальные фонды.
Проблема в том, что народ, несмотря на призывы, выходить из тени не торопится. Почему? За разъяснением «Труд» обратился к директору Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, профессору Владимиру Гимпельсону.
— Владимир Ефимович, неужто впрямь половина трудоспособного населения — в сером секторе экономики?
— Для наглядности лучше сравнивать не с трудоспособным населением, куда входят, скажем, студенты, домохозяйки или инвалиды, а с общей численностью занятых. Так вот, последних, по данным Росстата, в прошлом году в стране насчитывалось 68 млн. Из них на предприятиях и в организациях работали около 46 млн человек. Вот эта разница в 22 млн и составляет неформальный сектор. Он неоднороден. Часть работников имеют какой-нибудь вид регистрации, например патент. Другие работают без трудового договора, но зарегистрированы в Пенсионном фонде. Третьих может «видеть» налоговая статистика, а ПФР — нет. Например, предприниматели без образования юрлица, их наемные работники, а также работающие члены семей, которые никак не оформлены. Но в основном эти люди работают по найму у физических лиц и неофициально.
— Попробуем нарисовать портрет типичного «неформала»...
— Пустое дело. Известный перуанский экономист де Сото на такой вопрос ответил притчей про слепых, которые ощупывали слона. Один потрогал бивень, другой — хобот, третий — хвост: Слоны у всех получились разными и совершенно непохожими на реальных.
— Но в жизни мы сталкиваемся с реальными «неформалами».
— Это правда. На каждом подъезде — объявления: «Сделаю ремонт. Недорого». Примерно 60% серой экономики — это ремонт, строительство и торговля. А еще есть репетиторы, водители, консультанты, компьютерщики, готовые оказать помощь на дому. У меня дача в Можайском районе. Бригада местных умельцев делает все что пожелаете: дом построит, электричество подведет. Все с высшим инженерным образованием, старший — со строительным. Таких примеров множество. По статистике, в каждом четвертом домохозяйстве есть неформальный работник.
— Они выбирают такую жизнь, чтобы не платить налоги?
— Для многих просто нет другого занятия. Число рабочих мест из года в год сокращается. Сегодня занятых 46 млн, а 10 лет назад было 52 млн. Что прикажете делать человеку, потерявшему работу? Идти на биржу труда за пособием? Это максимум 4,9 тысячи рублей, а многие получают всего по 850. Но надо кормить себя и семью. Если есть машина, то занимаются извозом. Если соображают в технике — чинят телевизоры или телефоны... Жизнь в «тени» не приносит больших денег. Заработки в среднем на 20% ниже, чем в легальном секторе. Притом никаких тебе бюллетеней, отпускных, защиты труда. Да, они не платят налоги, но и не могут взять кредит. «Левый» бизнес не продашь, наследникам не оставишь: случись что с человеком — все тут же развалится.
— Почему в таком случае они не оформляют свои отношения?
— Причины разные. Одна из главных — люди не видят смысла легализоваться, потому что не доверяют государственным институтам. Согласитесь, что гражданин, уплачивая налоги и соблюдая законы, справедливо рассчитывает на достойное медобслуживание, образование детям, безопасность, защиту прав собственности, достойную пенсию. Если расчет не оправдывается, то он перестает выполнять обязательства.
— По мнению Ольги Голодец, если все сейчас выйдут из тени, то те же пенсии можно будет поднять в полтора раза...
— Совсем не факт. Если 22 млн просто перейдет в формальный сектор, то мы получим массовую безработицу и обвал зарплат от избыточного предложения труда.
«Неформалы» недоплачивают налоги, не видны статистике, но и есть не просят. А если бы вдруг разом решили выйти из тени и отправиться за пособием на биржу труда, то государство осталось бы без штанов.
— Обещанные 25 млн новых рабочих мест покончат с теневым рынком труда?
— Нет. Потому что создание новых рабочих мест всегда идет рука об руку с ликвидацией старых. Это как у людей: дети рождаются, а старики уходят. У нас сейчас ежегодно создается примерно по 4 млн рабочих мест — как высокоэффективных, так и не очень. Однако все последние годы ликвидировалось больше, чем открывалось.
— Получается, готовых рецептов не существует?
— Наоборот: они есть и всем известны. Это благоприятный фискальный режим. У нас, например, такие налоги для малого бизнеса, что хозяину невыгодно платить белую зарплату не то что наемным работникам, но и самому себе. Нужна защита прав собственности, а у нас ликвидируется Арбитражный суд. Чтобы создавались новые предприятия и развивались действующие, должны быть понятные, необременительные и стабильные правила. А не такие, что меняются ежемесячно. Мне рассказывал иностранный бизнесмен, что изучал проект создания у нас производства продуктов для диабетиков. Когда подсчитал затраты, то ахнул: в Англии все будет вдвое дешевле — это без учета нашей коррупционной составляющей. Так стоит ли удивляться, что бизнес не выходит из тени?
Вчера Минтруд дал прогноз рынка труда на 2014-2016 годы. Россию ждет сокращение населения трудоспособного возраста на 4,6% — с 86,6 млн до 82,6 млн человек. В качестве утешения в докладе отмечается, что «общая численность безработных в 2013-2016 годах будет оставаться стабильной, на уровне 4,1 млн человек». Но радоваться особо нечему, поскольку миллионы занятых в неформальном секторе в эту статистику, как всегда, не вошли.