Хрупкими экспонатами в Гусь-Хрустальном восхищались цари, купцы и конкуренты. И президент Путин - может, именно потому музей все еще живой
Русский промышленник Аким Мальцов в приметы не верил, иначе не стал бы строить на песке — даже не замок, а целый город. Но овчинка стоила выделки. В середине XVIII века из Европы в Россию купцы за большие деньги везли хрустальные вазы для царя и бояр, а в домах простолюдинов даже посуда из стекла была большой редкостью. Неудивительно, что предприимчивый Мальцов решил рискнуть и заняться, как сейчас бы сказали, импортозамещением. Экспедиции отыскали в глухих мещерских лесах песок, который годился как сырье для стекольного производства. И на реке Гусь заложили город, которому было суждено большое будущее.
Сегодня в Гусь-Хрустальный изредка заглядывают только торговцы и праздные туристы. Первые отправляются на так называемый стеклянный рынок, где затовариваются люстрами, посудой и сувенирами. Продается здесь все, чего душа пожелает, — от прессованных поделок до изящных бус, дутых сказочных коней и расписанных под заказ помпезных сервизов с двуглавыми орлами. Хотя есть большой риск нарваться на подделку. Шесть лет назад Гусевский хрустальный пережил клиническую смерть, а новые собственники, реанимировавшие производство после банкротства, пока запустили только несколько плавильных печей. Поэтому под брендом знаменитого завода ушлые торговцы нередко норовят всучить хрусталь из Белоруссии или Китая.
А вот вторые, то есть туристы, точно не прогадают, потому что их ждет встреча с уникальным Музеем хрусталя. Он еще с советских времен считается одной из достопримечательностей Малого золотого кольца. Здесь и сейчас все экспонаты только оригинальные, без обмана и подделок.
Хотя начинать знакомство с городком лучше с прогулки по старым кварталам, не обезображенным панельным домостроением. В царское время этот мещерский городок не зря сравнивали с Манчестером, где фабриканты впервые в Западной Европе стали строить типовое жилье для наемных рабочих. Вы удивитесь, но русские социальные стандарты английским как минимум не уступали. До наших дней в Гусь-Хрустальном сохранились десятки добротных кирпичных домов, где селились простые стеклодувы, граверы и гранильщики, мастера и служащие. Вообще много чего построили Мальцовы для своих работников — школу, училище, больницу и богадельню, где, к слову, сейчас обосновалась местная администрация.
Ну, а главной местной достопримечательностью называют бывший Георгиевский собор, возведенный по проекту Леонтия Бенуа. Историки архитектуры до сих пор спорят. Одни считают это величественное здание образцом неовизантийского стиля, другие — шедевром русской классической архитектуры. Что до самого создателя, то он в мемуарах написал так: «В этот храм я все вложил, что мог, и, может быть, он останется лучшим из моих произведений».
Увы, время и люди храм не пощадили. Во времена богоборчества собор обезглавили, внутри сначала разместили Дворец труда имени товарища Троцкого, потом библиотеку, школу, склады... Наконец, 40 лет назад было решено передать само здание, а также чудом сохранившиеся фрески и полотно «Страшный суд» работы Виктора Васнецова Владимиро-Суздальскому музею-заповеднику. Вскоре после реставрации в стенах собора открылся тот самый Музей хрусталя.
Небольшой экскурс в прошлое мы совершили в сопровождении директора Виктории Угрюмовой. Вдоль стен по периметру сияет всеми цветами радуги история города и завода. Открывают экспозицию украшенные декором графины и бутыли из поташного стекла, с которых начинался Гусь-Хрустальный. Со временем освоили и запатентовали производство из знаменитого «певучего» российского хрусталя с содержанием окиси свинца. Специалисты уверяют, что при легком дуновении такой бокал издает малиновый звон. Фантазия художников породила персонажей народных былин, сказочных обитателей морей, хрустальные саксофоны, трубы и целые оркестры. Имитирующее золото и серебро изделия представлены в виде кумганов и кальянов, которые были особенно популярны на Востоке...
Между делом Виктория Викторовна рассказала удивительную историю покорения Персии гусевским хрусталем. При Николае I внук основателя династии Иван Мальцов служил секретарем русской миссии в Тегеране. Когда религиозные фанатики взяли штурмом здание посольства и вырезали всю дипмиссию во главе с Грибоедовым, Мальцов по счастливой случайности остался жив. После трагедии шах принес извинения российскому императору, послы привезли в Петербург богатые дары, а Мальцовым было разрешено беспошлинно торговать хрусталем на рынках Персии и Средней Азии.
Впрочем, гусевский хрусталь в особой протекции не нуждался. Изделия местных мастеров выставлялись на художественных и промышленных выставках, где не уступали конкурентам из Мурано, Богемии и Инсбрука. Среди завоеванных наград, например, есть бронзовая медаль Всемирной выставки в Чикаго 1900 года, высшая награда Grand Prix в Париже в 1903-м, в послевоенные годы взяты главные призы на выставках в Братиславе, Брюсселе и Лейпциге. То есть качество подтверждалось и в советское время, в эпоху ширпортеба, когда хрустальный сервиз в шкафу считался признаком достатка в каждой семье.
Как все это получалось в провинциальном, заштатном городке? «Мальцовы с самого начала стремились, чтобы на их заводах было все самое лучшее, — объясняет директор музея. — Закупали передовое оборудование, посылали мастеров учиться за границу. В Гусь-Хрустальном богемское стекло умели делать не хуже, чем в Чехии, а в эпоху модерна освоили метод травления в «технике Галле», который покорился только мастерам Санкт-Петербурга...»
Все бы ничего, но у музея не складываются отношения с наследниками дореволюционных хозяев. В бытность президентом Дмитрий Медведев подписал закон о возвращении церкви недвижимого имущества из муниципальной и федеральной собственности. Сейчас в действующих храмах Гусь-Хрустального и окрестностей нет столпотворения даже в дни престольных праздников, так как мужская часть паствы постоянно уезжает на заработки. Местное духовенство в отношении реституции ведет себя корректно, но начальство из Москвы время от времени напоминает, что пора бы вернуть собор. Хотя все разумные люди понимают, что переносить музей невозможно — нет ни подходящих помещений, ни денег на обустройство.
«Знаете, я за это время стала фаталисткой, — признается Виктория Угрюмова и бросает взгляд на полотно Васнецова «Страшный суд». — Ведь по большому счету мы с церковью делаем одно дело. И если после выхода закона идет седьмой год, а музей живет, значит, высшие силы на нашей стороне. Разве не так?»
P.S. Директор имеет в виду не только силы небесные. Владимир Путин после избрания президентом на первый срок побывал в Музее хрусталя и оставил запись, которая сейчас читается как охранная грамота: «Уникальные люди, уникальный музей. Спасибо!». С тех пор прошло 14 лет. Теперь и мы можем с полным правом добавить в адрес уникального музея: «Спасибо, что живой!»