После того, как депутат Пресненского района Москвы Елена Ткач получила травму при защите исторического здания, в Сети ее обвинили в симуляции
Вчера муниципальный депутат Пресненского района столицы Елена Ткач и ее муж, координатор Коалиции в защиту Москвы Роман Ткач подали заявление в полицию в связи с инцидентом, случившимся накануне во время слушаний в управе о застройке Козихинского переулка. Здесь собираются снести два исторических здания и построить жилой комплекс. В ходе бурной дискуссии один из участников (предположительно — представитель застройщика) столкнул Елену со сцены, та упала и получила сотрясение мозга. Сюжет сей был выложен в Сети...
В адрес упавшей со сцены тут же полетели всевозможные интернет-шпильки, попутно разразился ученый спор: можно ли сотрясти мозг, упав всего лишь с метровой высоты? Кстати, первым дискуссию начал как раз человек, столкнувший госпожу Ткач со сцены. Та лежит бездыханная, а решительный мужчина после слов «Я, конечно, извиняюсь...» высказывает уверенность, что депутат притворилась.
Весьма характерная реакция: один воюет за интересы всех, а массы глазеют со стороны да еще ехидничают. Какая-то все увеличивающаяся дистанция между «настоящими буйными» и остальной массой. Да и те «буйные», кто придавал градозащитному движению смысл и масштаб, в последнее время тоже как-то сторонятся своей миссии. Будто чего-то стесняются.
Заметно это было и во время недавних мероприятий в Петербурге. Звались они пышно: Дни единых действий градозащитников России, Марш в защиту Петербурга. На Марсовом поле на митинге в защиту исторического центра собрались человек 300. Выступали известные в городе активисты, но «штучных» знаменитостей масштаба, скажем, Сокурова не замечалось. А ведь мы еще помним его выступления против присной памяти газоскреба.
Не потому ли, что там и предмет борьбы был штучный, в прямом смысле заметный каждому издалека, а сейчас единый фронт распался на отдельные очаги сопротивления? Так, мало кем замечаемая группа энтузиастов уже давно без заметной общественной поддержки защищает историко-архитектурный ансамбль XVIII века «Чесменский дворец с флигелями» от раздавливающего соседства высотного многофункционального комплекса.
Мне давно видится страшная картина: над кровлей Зимнего дворца развернулась огненная надпись — «Бизнес — это искусство!», в Георгиевском зале расположился элитный ресторан, в Рембрандтовском — фитнес-центр... А в реальности, когда идешь по Мойке от Невского к Исаакиевской площади, за памятником Николаю I над нордической крышей бывшего Германского посольства открывается колхозная теплица. Зачем, почему именно здесь, ужели в городе для репы нету другого места?
А почему бы и не здесь? Как бы ни была прекрасна и, простите, священна эта площадь, в какие-то спецсписки национальной гордости она, по-видимому, не входит.
Но тогда уж тем более в них не входят рядовые архитектурные массы исторического центра.
Ну что из того, что сюда когда-то с рукописью Достоевского прибежали Григорович и Некрасов, восклицая: «Новый Гоголь явился!» А здесь были написаны «Алые паруса», и отсюда же под конвоем увели Гумилева... А по этим улицам с топором за пазухой проходил Раскольников. А у этого моста привидение с преогромными усами показало коломенскому будочнику такой кулак, какого и у живых не найдешь. А здесь народоволец Николай Морозов под наблюдением жандармов дожидался свою возлюбленную Ольгу Любатович...
Тот, кто нарушил сложившийся городской ландшафт, уничтожил декорацию, на фоне которой разыгрывались исторические драмы, в том числе литературные, а значит, еще более реальные для исторической памяти. Для драгоценной каждому связи с вечностью необыкновенно важно ощущать, что наша жизнь протекает в тех же декорациях, что и жизнь самых значительных наших предшественников. Если пройтись по сегодняшней петербургской улице типа Казанской или Кирочной, однородность исторического стиля то и дело корежится то аквариумом, то комодом, то целым отрядом фабричных корпусов — такова поступь нынешней цивилизации.
А если взглянуть от Летнего сада через Неву на Военно-медицинскую академию, ее милая малоэтажность окажется раздавленной выросшей на ее задворках тупой колодой...
Куда ж вы исчезли, тысячи штучных людей, кто так страстно защищал дом Дельвига и «Англетер»? Неужели вы это делали лишь назло властям? Или вам непременно нужны штучные объекты?