- Кусок урвут те, кто сильнее, - считают Ольга и Алексей, уже не особо надеясь на справедливое разрешение своего вопроса. - Первое время мы бегали, крутились, не останавливаясь, боялись сорваться. Сейчас притормозили, напряжение начало спадать. Мы в общем-то только сейчас осознали, что у нас больше ничего нет.
У них действительно не осталось ничего. Вместе с домом исчезло все их добро, только антиквариата - на полмиллиона. Нашлись свидетели, которые видели, как ночью люди в строительных робах выносили из дома имущество и сгружали его в грузовик, а после на здание двинулись два бульдозера компании "Правобережный".
Кузнецовы вернулись из отпуска - и застали пустое место вместо родового гнезда, выстроенного Ольгиным прадедом, потомственным почетным гражданином Екатеринбурга. Первое время они жили в палатке на своем участке. Но в пыли и громыхании строительной техники, которая исправно продолжает работать, выдержали только пару недель. Сейчас они скитаются по друзьям, знакомым, родственникам. "Теребим следователей, готовим документы к процессам" - вот все их занятия. Когда становится совсем невмоготу, уезжают на велосипедах в турпоходы.
Их жилье разрушил застройщик, который в центре города, в трех остановках от мэрии, на месте частных домиков строит многоэтажку. Этот участок компания получила в аренду.
- Нас, как крепостных, вместе с землей им отдали! Ведь по закону мэрия сначала должна нас расселить, а она передала свои полномочия строителям. Как могла администрация города отдать частникам участок земли с людьми, которые там жили? - удивляется Ольга. - Этот вопрос мы задали мэру в письменном виде. Вот ответ - пока это мой любимый фрагмент нашей "любовной переписки" с мэрией.
Вице-мэр Крицкий сурово отвечает Кузнецовым, что мэрия и он лично их дом не сносил, потому любые претензии отвергает. Иными словами, мэрия умыла руки. Более того, когда приунывшие Кузнецовы уведомили горадминистрацию, что у них нет другого выхода, как только восстанавливать дом (согласно тому же Земельному кодексу, ст. 39, владелец уничтоженного здания имеет право в течение трех лет восстановить разрушенное строение), то вице-мэр строго ответил надоедливым просителям, что для такого восстановления требуется разрешение мэрии... "А я вам его не дам, потому что у вас документов нету", - сказал бы в такой ситуации почтальон Печкин.
Ольга с Алексеем, переводчик и медик, оказались втянутыми в бесконечную бюрократическую круговерть. Их вынудили заниматься канителью, в которой даже юристу трудно разобраться, - ради того, чтобы доказать очевидное: что когда-то, как им кажется, "сто лет назад", они спокойно жили в своем доме.
Терминаторы-разрушители исправлять содеянное не собираются.
- С застройщиками мы уже перестали общаться, - рассказывают Кузнецовы. - Мы не можем разговаривать с людьми, которые нас унижают. Это бесполезно. Они так искажают факты, что скоро у них получится, что мы сами свой дом разрушили, как та унтер-офицерская вдова, что сама себя высекла.
От "Правобережного" Кузнецовы получили открытку-уведомление о том, что для них у нотариуса хранится компенсация за порушенное жилище - 1,3 млн. руб. При заоблачных ценах на недвижимость в Екатеринбурге этих денег хватит разве что на комнату в доме на окраине, а уж никак не на дом в центре площадью 50 кв. м с участком в восемь соток с лишним, которым владела семья. Только одна сотка земли в том районе стоит не меньше 4 млн. руб.
- Суют нам эти деньги: вот вам! Или берите, или ничего не получите. А у нас вроде бы и выбора нет: у нас же нет вообще ничего, нет товара, который они приобретают, мы нищие... Мы думаем, что это преступление - принуждение к сделке. Мы же не выставляли свой дом на продажу, не думали его продавать. Нам и так хорошо было.
Уголовное дело о незаконном сносе и грабеже, которое держит на контроле Генпрокуратура, распочковалось надвое. Дело о самоуправстве "Правобережного" расследует ОБЭП городского УВД. Районная милиция выясняет, куда же исчезло имущество Кузнецовых. В качестве вещдоков у потерпевших забрали последнюю память о родовом гнезде - обломки дореволюционной немецкой кафельной печки, которые Ольга выкопала из земли в том месте, где они когда-то так счастливо жили.
- Только две фотографии дома у нас остались - и все! - говорит Ольга. - И сейчас "Правобережный" изо всех сил торопится уничтожить все следы нашего жилища. Засыпали наш участок песком, гравием, утрамбовали, устроили там дорогу, чтобы и памяти не осталось. Им мало того, что они нас сокрушили...
Из гражданских исков, которые подавали Кузнецовы, до суда еще ни один не дошел: судебные мельницы мелют медленно. Недавно они подали еще один иск - добиваются своего права на восстановление дома, гарантированного законом, и мечтают о справедливости, достаточно показательно демонстрируя свою веру в торжество закона:
- Говорят, есть одна судья, которая умеет оспаривать решения городской администрации, если они идут вразрез с федеральным законодательством, - вот бы нас она судила.
К "бойне" Кузнецовых присоединилась их соседка, чей дом пока еще не снесли. Она самостоятельно, без помощи адвокатов бьется в суде, доказывает свое право на жилище. Один процесс уже выиграла и сейчас консультирует таких же бедолаг, которым также угрожает точечная застройка.
- В Ленинском районе большой кусок частного сектора предназначен под снос. Увидев, как с нами поступили, люди из тех домов к нам обращаются. Они начали заранее собирать документы, готовиться к судебным баталиям - доказывать, что ты не верблюд без роду и племени...