Корреспонденту «Труда» удалось поговорить с южнокорейским актером Тео Ю, сыгравшим Виктора Цоя в фильме «Лето»
Одним из самых ожидаемых событий завершающегося Каннского кинофестиваля стал показ российского фильма «Лето» опального режиссера Кирилла Серебренникова, снявшего ленту о юности нашего культового рок-музыканта Виктора Цоя. Главную роль в ленте, вызвавшей в России еще до начала съемок яростные споры, сыграл южнокорейский актер Тео Ю — воспитанник театральной школы Ли Страсберга в Нью-Йорке и Королевской академии драматического искусства в Лондоне. Корреспонденту «Труда» удалось поговорить с исполнителем на следующий день после премьеры.
— Тео, знаете ли вы, что в лице Цоя играли очень важную для России фигуру, кумира нескольких поколений, до сих пор невероятно популярного, хотя с момента его смерти прошло 28 лет?
— Конечно, знаю. Я узнал о Цое еще 15 лет назад, когда стал интересоваться, кто из знаменитых людей, живущих вне Кореи, имеет, как и я, корейские корни. Уже не помню, где о нем прочитал — «Википедии» тогда еще не было... Но Виктор и в Корее популярен — правда, у людей более старшего поколения.
— Трудно было создавать этот образ, знакомый миллионам?
— Мы создавали образ Вити вместе — художник по гриму Тамара, художник по костюмам Татьяна, актер, который имитировал его голос:
— А песни в фильме — оригинальные записи самого Цоя?
— Нет, их пел современный певец с похожим голосом.
— Вы родились в Корее?
— Нет, в Германии, куда мои родители эмигрировали в поисках работы. Тогда, в конце 60-70-х, Германия приглашала дешевую рабочую силу. Все мужчины из поколения моих родителей работали на угольных шахтах, как мой отец, все женщины были медсестрами, как моя мама. Потом, в 80-е, некоторым удалось скопить денег и открыть свой ресторан или отель, как, например, моим родителям. А теперь они, слава богу, неплохо живут на пенсии.
— А как вы стали актером?
— Окончил среднюю школу в Германии, потом 2,5 года учился в Театральной школе Ли Страсберга в Нью-Йорке. Но захотелось получить более классическое образование, и я поступил в лондонскую Королевскую академию драматического искусства.
— Обучение в этих школах, наверное, стоило недешево?
— Тогда, в 2002-м, это было не так дорого, как сейчас.
— Как вас нашел режиссер Кирилл Серебренников?
— Я сейчас живу в Южной Корее. Меня нашли через моего агента, который тоже кореец, родом из Узбекистана, — он был в курсе, что готовится такой проект, и предложил Кириллу мою кандидатуру. Тот согласился.
— Как вы и ваши партнеры по фильму восприняли новость про арест режиссера фильма?
— Сказать, что мы были изумлены, было бы мало. Я, правда, не очень понимал, что произошло. Арест и для продюсеров стал шоком. Производство остановилось на несколько дней, но потом было принято решение продолжать, и мы всей группой вместе довели фильм до конца. Просто не могли поступить иначе.
— За время съемок вы научились говорить по-русски?
— Говорить — нет, это преувеличение, но мне пришлось выучить наизусть весь сценарий и все песни Цоя, которые там звучат. На все это было отпущено три недели.
— Вы знаете, что в центре Москвы, на Арбате, есть так называемая стена Цоя?
— Конечно. Я там был. И в Питере в его дворе тоже. Без этого мне было бы труднее представить этого человека.
— Питер вам понравился больше, чем Москва?
— Да нет, оба эти города имеют обаяние, каждый — свое.
— А вы фильм «Лето» целиком видели?
— Да, вчера, на вечерней премьере. Волновался! Мне понравилось, как играли Рома и Ира (исполнительница роли жены Майка Ирина Старшенбаум), а свое участие я бы оценил скромнее. Я человек самокритичный и всегда вижу недостатки в собственной работе. Может, это корейская национальная черта?
— Наталья Науменко, вдова Майка, на воспоминаниях которой, собственно, и построен фильм, давала вам советы, как лучше играть?
— Мы общались, но советов она не давала. Потом мне передали ее слова. Наталья сказала, что хотя я не на сто процентов похож на Витю, но у меня Витина душа. Для меня это был очень большой комплимент. Пожалуй, самый большой из всех сказанных.
— А зрители в Каннах, громадное большинство которых не знает ни Майка, ни Виктора, для них это просто молодые бедные музыканты, пробивающие себе дорогу в жизни, — они, как думаете, поняли фильм?
— Мне трудно об этом судить. Но в любом случае этот фильм, музыка Майка и Цоя, помогут продвижению русской культуры в Европе и мире. Занавес между странами до сих пор существует, люди на Западе часто попадают в плен стереотипов, в том числе насчет России. Но я убежден в одном: каждому понятно, что такое страсть, любовь к жизни, молодость. Вот я и надеюсь, что наше «Лето» никого не оставит равнодушным — даже тех, кто не знает Витиных песен.