Опрос «Труда»: Вы счастливы?

Согласно опросу ВЦИОМа, весной 2012 года количество счастливых россиян выросло до 82%

 

Эта цифра является рекордным показателем за последнее время. Прежде больше всего «счастливцев» было зафиксировано в марте 2008 года, тогда их количество составило 77%. А вы можете назвать себя счастливым человеком?

Григорий Остер, писатель:

— Я не очень верю во все эти данные с процентами. Правда, все зависит от времени суток, когда проводился опрос. Если подгадать момент, когда человек пребывает в хорошем настроении, и вдруг спросить его о счастье — понятно, что ответ будет положительным. Например, спросите молодого человека после поцелуя с любимой девушкой. Сам же я буду счастлив, когда ВЦИОМ заявит о 110 или 115% счастливых людей!

Игорь Курносов, шахматист:

— Счастливым в целом назвать себя могу. Трудно сказать даже, чего мне может не хватать. Полагаю, результаты опроса исследователей вполне объективны.

Андрей Губин, певец

— Счастливым человеком я себя не считаю. Но и несчастным тоже. Думаю, я нахожусь в равновесном состоянии. Каждый из нас — кузнец собственного счастья. Вот я его и кую. К опросу ВЦИОМа отношусь скорее скептически. Но если бы эта цифра соответствовала действительности, было бы просто замечательно. Я рад за людей!

Илья Лещинский, психолог:

— Себя-то я, наверное, считаю счастливым, хотя не ясно, что имеется в виду под словом «счастье»? Для перечисления того, чего мне не хватает для полноты жизни, потребуются годы. На данный момент сложно сказать, являются ли показательными приведенные цифры ученых. В любых исследованиях важна конкретная формулировка вопроса.

Олег Шашков, фотограф:

— Даже не знаю, счастлив я или нет. Думаю, сейчас мне не хватает девушки, хорошей работы и отдельного жилья. Впрочем, я благодарен судьбе за самых лучших друзей. А что такое ВЦИОМ?

Эрнест Мацкявичюс, тележурналист:

— Счастье — это скорее философская категория, чем социальная. Я не могу сказать, что чувствую себя счастливым. Конечно, временами мне кажется, что я счастлив. Но иногда наоборот — приходит глубокий упадок.

Для счастья хотелось бы больше здоровья: для близких, для себя. Хотелось бы и чуть больше дохода. Потому что материальное — это инструмент свободы. Ведь ощущение счастья вытекает из понятия свободы. В этом смысле счастье становится уже социальной категорией.