Почти 6 миллиардов рублей, выделенных на рекультивацию гигантских свалок на территории Новой Москвы, ушло в неизвестном направлении
Контрольно-счетная палата (КСП) российской столицы проверила, как расходуются бюджетные деньги, выделенные на рекультивацию гигантских свалок на территории Новой Москвы. И обнаружила, что почти 6 млрд рублей ушло в неизвестном направлении. А свалки остались.
Вероятно, следы исчезнувших миллиардов при желании можно поискать на личных счетах причастных к «мусорному делу» чиновников, а также в их расходах на загородные усадьбы, личные яхты, лимузины и прочие роскошества. Но это не входит в круг обязанностей аудиторов КСП.
Легче обнаружить, откуда уплыли казенные средства. И хотя известно, что деньги не пахнут, искать можно непосредственно по запаху — в трех километрах от МКАД, рядом с деревней Саларьево. Там, в отработанном песчаном карьере площадью 59 га долгие годы накапливалась одна из крупнейших в регионе мусорных свалок. Был карьер — выросла громадная дурнопахнущая гора. В 2007 году свалку закрыли из-за переполненности. А после того как деревня вошла в состав Новой Москвы, местные «подмосковные Альпы» решили рекультивировать — прев-ратить в горнолыжный склон, окруженный малоэтажной застройкой для современных молодых семей.
В принципе затея перспективная, ибо современные технологии позволяют из любых отходов делать «конфетки». А потому прое-кт утвердили, транспортники даже пообещали продлить к Саларьево Сокольническую линию метро.
Результат, однако, получился двоякий. С одной стороны, площадка активно застраивается индивидуальными домами и даже мини-замками в готическом стиле. Появилось даже некое подобие церкви — явно приспособленное сооружение с православным куполом наверху. Но с другой стороны — заменяющий центральную площадь пруд посередине поселка, а по берегам таблички «Купаться запрещено» и «Опасно для жизни».
Написанному верится. Потому что неподалеку та самая экс-свалка: поросшая травой пятиэтажная гора, из-под которой в тот самый пруд сочится темная и едкая, очень вонючая жидкость, именуемая «фильтратом». Выделения, к слову, текут не только в центральный пруд, но и в местную речку Сетуньку, а потом и в Москву-реку.
Вот на запах фильтрата и нужно идти в поисках места, откуда пропали деньги. «В этом фильтрате — вся таблица Менделеева», — утверждает староста деревни Саларьево Сергей Титов. А потому никаких вольных стоков из-под свалки быть не должно — они обязаны сливаться в специальные очистные сооружения, которые: не построены. Но выделенные на них деньги успешно освоены.
И, как выяснили аудиторы КСП, это еще не весь объем воровства: серьезная доля других инженерных сооружений, которые все-таки были построены в процессе рекультивации свалки, возведены по принципу максимальной «экономии» затрат. А потому, как сказано в отчете, «пришли в негодность отдельные конструктивные элементы и инженерные системы: закрытый дренажный коллектор для отвода фильтрата, лотки ливнесбора, технологическая дорога, колодцы пассивной дегазации полигона. Системы сбора фильтрата, биогаза и ливневых вод не функционируют. В результате полигон является активным источником негативного воздействия на окружающую среду: обнаружены многочисленные выходы фильтрата, впадающие в реку Сетуньку».
Много ли денег? Считайте сами. В адресной инвестиционной программе города Москвы за 2012-2014 годы на рекультивацию Саларьево выделено 283,3 млн рублей. Основные работы подрядчики должны были завершить к концу 2013-го — с освоением 253 млн рублей из выделенных денег. Но, по оценке аудиторов КСП, эффективными могут быть признаны только часть расходов. А экологический ущерб городу, по оценке департамента природопользования и охраны окружающей среды Москвы, уже нынче превысил 3,8 млрд рублей.
По тем же принципам «рекультивируется» 40-гектарный мусорный полигон в бывших подмосковных Сосенках, которые тоже теперь стали частью российской столицы. Проектом предусматривалось укрепить сам полигон, подвести к нему трубы для сбора фильтрата, создать газо-отводную систему. Сделали с жутким браком: толщину бетонного укрепляющего слоя снизили с 10 см до 2, «сэкономили» и на других материалах и работах. Зато завысили смету почти на четверть. И включили в нее затраты на покупку квартир для своих сотрудников — видимо, из сэкономленного бетона.
«Учтем, что вся эта «работа» принималась госзаказчиком, то есть у принимающего чиновника был какой-то личный интерес», — говорят проверяющие. Однако, по информации департамента строительства Москвы, в правоохранительные органы никаких документов на сей счет не поступало.
Такова участь многих расследований, которые проводят контрольно-счетные палаты российских регионов, да и сама Счетная палата Российской Федерации. Ибо немало выявленных нарушений находятся на грани фола: вроде бы закон не нарушен, а деньги перешли из государственного кармана в чей-то личный. К примеру, по словам нынешней главы СП Татьяны Голиковой, очень многие госкомпании полученные из бюджета деньги не сразу вкладывают в проекты, а размещают на банковских депозитах. Здесь возможны любые сговоры в пользу причастных лиц. «Прямого нарушения нет, но налицо неэффективное использование средств, — говорит глава СП. — Ведь свободные средства можно было размещать на счетах казначейства и доход направить в федеральный бюджет страны».
И таких лазеек множество, все не перекроешь. В результате государство обворовывается, а виновных нет. Народ интересуется: почему? Один лишь антикоррупционный проект Народного фронта «За честные закупки» всего за первые четыре месяца получил около 300 обращений с указаниями на нарушения закупок на общую сумму свыше 50 млрд рублей. По итогам рассмотрения этих жалоб были отменены торги на общую сумму более 6 млрд рублей, остальные оказались «формально законными». Общероссийская общественная организация содействия защите прав граждан и безопасности общества «Безопасное Отечество» за две недели нынешнего марта выявила 11 незаконных строительных торгов на 2,7 млрд рублей. А если считать все грязные деньги, которые ходят по стране, то получается гигантская сумма: 60-70 млрд долларов в год.
И ведь не скажешь, что законов не хватает или российская правоохранительная система совсем бездействует: сегодня в стране принято более полутора десятков основополагающих документов антикоррупционной направленности, законов, а также подзаконных актов — постановлений правительства и указов президента. Но воровство продолжается, ибо нет неотвратимости наказания.
Оно появится, если преступлением станет само владение незаконно нажитым имуществом: ведь если преступление еще можно укрыть, то его плоды рано или поздно обнаруживаются в виде недвижимости, бриллиантов, роскошного, не по карману образа жизни и т. д. Иначе зачем воровать, если не тратить?
Кажется, это начинают понимать и в России. В Госдуме уже лежит законопроект о ратификации ст. 20 Конвенции ООН по борьбе с коррупцией, которая признает уголовно наказуемым «незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».
Очень многообещающий документ для бюджета, где сегодня так нужны дополнительные доходы. Но теперь у законопроекта появились серьезные противники: против ратификации выступили председатель комитета по законодательству Павел Крашенинников и председатель конституционного комитета Владимир Плигин. «Лучше расширить применение института возмещения ущерба в размере, доказанном в гражданском процессе, как это предусмотрено Гражданским кодексом», — считает Крашенинников. «Конфискация — не спасение от коррупционных преступлений. До сих пор не удалось навести порядок даже в обращении следствия с изъятыми вещественными доказательствами», — говорит Плигин.
Но до тех пор, пока наши чиновники будут спокойны за «нажитое непосильным трудом», охотники запустить руку в казну будут везде: от мусорных свалок до золотого запаса страны. Неужели это непонятно?