К чему нам обилие затратных, дублирующих друг друга вокальных конкурсов
Известный конкурс Competizione dell’Opera, финишировавший на днях в стенах Большого театра, шокировал своими бледными результатами и заставил задуматься: почему вокальных состязаний все больше, а их профессиональный уровень все ниже?
Competizione dell’Opera был основан в Германии в 1996 году, но посвящен он исключительно италоязычной опере (оммаж родине жанра!) и странствует по миру. Среди членов жюри доминируют импресарио и директора театров. Концепция не оригинальна, она повторяет более престижное, с почти 30-летней историей соревнование Operalia Пласидо Доминго (оно, кстати, тоже несколько месяцев назад прошло в Большом).
А всего за минувший год в России состоялось почти три десятка вокальных турниров, и все они с претензией на международный формат. Доходило до того, что уже зарекомендовавший себя конкурс Елены Образцовой в Петербурге и новоиспеченная Opera Bella в Москве выявляли победителей одновременно — в августе! В октябре — ноябре, продолжая битву двух столиц, грянули «Санкт-Петербург» (конкурс основан солисткой Мариинского театра Ириной Богачевой), а в Первопрестольной — имени Галины Вишневской и упомянутая Operalia. А в регионах страсти кипели на конкурсах имени Надежды Обуховой (Липецк) и Леонида Собинова в Ярославле...
Это перечисление можно продолжать. Один только Фонд Елены Образцовой управляет сразу тремя (!) - детским и двумя взрослыми — конкурсами. И все названные турниры, кроме стоящего особняком конкурса Пласидо Доминго, в той или иной степени поддерживаются нашим щедрым государством. Притом что организаторы неизменно стенают о нехватке денег. Президентский грант или поддержку Министерства культуры получить в последнее время стало легче — без независимой экспертной оценки, а лишь за умение правильно подать документы и поддерживать нужные знакомства. Хотя, согласитесь, странно, когда на российские деньги проходит «импортный» конкурс итальянской оперы или соревнование, лицом которого является пусть и великий, но каталонский певец Хосе Каррерас.
Кто же спорит, конкурсы нужны молодым музыкантам — и чтобы перед публикой научиться выступать, и серьезную программу подготовить, и заявить миру о своем таланте. Но какой смысл в бездумном «клонировании», когда участвуют и побеждают одни и те же? Впору говорить о «вечных конкурсантах», которые до самой последней возрастной возможности кочуют с соревнования на соревнование. Да и в жюри, казалось бы, совсем разных конкурсов большинство — одни и те же лица. И, несмотря на все клятвенные заверения в объективности, повсюду среди премированных наблюдаются их ученики.
А вот с переходом количества в качество у нас все куда сложнее. Почти все конкурсы, будто охранной грамотой, обзавелись именем выдающегося музыканта — и многие (не все, к счастью) без всякого морального на то права. Зато из-за турнирного мельтешения утратил значительную часть своей уникальной прежней репутации конкурс имени Чайковского, а не менее важный в нашей истории конкурс имени Глинки по факту вовсе сошел на нет. А ведь именно он благодаря подвижничеству и невероятному чутью великой Ирины Архиповой дал дорогу в большое искусство всем о-течественным певцам второй половины ХХ века. Да, конкурс Глинки был лишен всякой гламурности, зато требовал от участников сложнейшей программы — что, видимо, нынче не в тренде.
Уверена, сегодня нам нужно серьезное, системообразующее (с конференциями, круглыми столами, разбором ошибок участников) состязание. А не гламурное шоу, где разжалованная «мисс Вселенная», удостоившись чести быть конферансье на сцене Большого театра, путается в произношении итальянских и английских слов, как это случилось на днях.