24-летняя Юлия Лежнева стремительно идет к мировой славе
От взлета ее карьеры захватывает дух так же, как от ее изумительного моцартовского сопрано. В 17 лет уроженка Сахалина, воспитанница колледжа при Московской консерватории Юлия Лежнева — уже дважды лауреат Гран-при конкурсов Елены Образцовой. Затем — учеба в Англии, выступления с крупнейшими дирижерами — знатоками старинной музыки, сотрудничество с Зальцбургским фестивалем и ансамбль с самим Пласидо Доминго. Притом Юля верна и родной публике, а у сегодняшнего концерта в Большом зале Московской консерватории — особый смысл: это ее возвращение с сольной программой на главную музыкальную площадку страны.
— Что споете?
— В первом отделении — арии из опер Вивальди и Генделя. А во втором — мой любимый мотет «Exsultate, jubilate» Моцарта. Мне это кажется интересным — проследить, как от барокко музыка за довольно короткий срок развилась до венского классицизма. Этой же идее посвящен и мой диск «Аллилуйя» с Il Giardino Armonico (знаменитый итальянский оркестр старинной музыки, руководимый. Джованни Антонини. — «Труд»).
— О той вашей пластинке мы говорили год назад, когда она вышла. Что яркого с тех пор произошло?
— Было много ответственных выступлений. Только что я вернулась из турне, где мы с потрясающим контратенором Филиппом Жарусски и замечательным оркестром Barrochisti под управлением Диего Фасолиса исполняли «Stabat Mater» Перголези. Одновременно вышел и наш диск. Помню, что в амстердамском зале «Консертгебау» поставили дополнительно 300 мест, и нас слушали 2100 человек — очень редкое для этой площадки событие. Во время исполнения возникла какая-то неземная атмосфера, весь зал будто дышал вместе с нами, в паузах моментами тишина была даже устрашающая. Я видела, как многие плакали при звуках этой прекрасной музыки, потом стоя аплодировали. Такой же прием был в Эссенской филармонии, фестивальном театре Баден-Бадена, в Люцерне. После концертов — долгие автограф-сессии. Филипп — чудный человек, очень тонкий музыкант, находящийся на пике своей карьеры, ажиотаж вокруг него просто неописуем (в Москве его концерт с огромным успехом прошел в прошлом сентябре. — «Труд»).
В музыкальном отношении, наверное, вот это самое главное. Но и помимо этого турне было множество концертов. Я дебютировала в партии Розины (в «Севильском цирюльнике» Россини. — «Труд») в Театре Елисейских полей под управлением изумительного дирижера сэра Роджера Норрингтона, также выступала в Вене, Париже и Амстердаме в партии Роксаны в опере «Алессандро» Генделя. Обе оперы звучали в концертном виде, но партии насколько обширные, что я ощутила какой-то новый для меня этап. Партия Роксаны невероятно насыщенная — там шесть арий, помимо всех ансамблей и речитативов, и абсолютно разные эмоциональные краски — радость, ревность, горе и в конце концов счастье, когда Александр выбирает Роксану и женится на ней. Музыка сложная, но вокально невероятно удобная для моего голоса. Очень надеюсь когда-нибудь исполнить эту оперу и в Москве, может, даже в русском театре в сценической постановке.
— Год назад вы увлеченно рассказывали о Чечилии Бартоли, Томасе Квастхофе и других великих вокалистах, у которых проходили мастер-классы. Но разговор как-то обошел вашего главного учителя — английского тенора Денниса О’Нила.
— Деннис О’Нил фантастически одарен и как педагог, и как певец: он до сих пор в прекрасной вокальной форме. Прославившись прежде всего как исполнитель вердиевских опер, Деннис преподает любые стили — от барокко до позднего веризма. Проводит много открытых уроков, когда все студенты в классе, и часто студент сам понимает и исправляет свои ошибки. Меня он опекал с самого начала просто как родной отец. Нанял учительницу английского (я практически не говорила, когда приехала учиться в сентябре 2009 года), подстраивал время занятий под мои возможности. Если я, например, чувствовала, что не могу в какой-то день петь, он не заставлял это делать. А главное преимущество его школы — наверное, то, что Деннис постоянно приглашает своих друзей и коллег — великих дирижеров, певцов, пианистов-концертмейстеров, которые приезжают давать мастер-классы. Так мне довелось увидеться с Ричардом Бонингом, Кири Те Канавой, Иляной Котрубас... Кири приезжала дважды и во второй раз сказала, что я сильно выросла за год. А потом Деннис сообщил мне, что Кири хотела бы представить меня в Альберт-Холле на церемонии Classical Brits — это была невероятная удача.
Последний раз мы с Деннисом виделись летом 2012 года, но периодически созваниваемся. Очень хочу музицировать с ним вместе, хотя это сложно организовать: времени катастрофически не хватает, к тому же из Москвы в Кардифф, где он живет, непросто добраться — нет прямых рейсов. Рассчитываем на Лондон: у Денниса 6 мая будет прощальный песенный вечер в Уигмор-Холле, а у меня на следующий день концерт в Барбикан-Холле с Il Giardino Armonico. Очень надеюсь построить свой график в будущем так, чтобы продолжить навещать Денниса.
— Не случалось, что требования ваших многочисленных педагогов — тех же Бартоли, Квастхофа, Те Канавы, — противоречили друг другу, и вам приходилось совершать трудный выбор?
— Не припомню такого. Квастхоф был очень резок со мной поначалу, но думаю, что совершенно справедливо. Когда в августе 2009 года (мне было 19 лет) я первый раз спела ему, он сказал, что эти произведения мне брать рано, поскольку голос должен звучать максимально естественно в соответствии с возрастом, а в идеале — моложе (даже значительно моложе), чем есть ты сам. Но уж точно не старше. Для меня это стало важным открытием, с тех пор я очень требовательна к себе в этом отношении.
— Из дирижеров в вашей жизни особую роль сыграли два — Марк Минковский и Джованни Антонини. Как понимаю, один — более для Баха и Моцарта, другой — для Вивальди и Россини?
— В прошлом году я больше выступала с Джованни — мы ведь записали диск («Аллилуйя») и ездили в тур. В этом году Il Giardino тоже встречается в моем расписании чаще. Но дело в том, что Марк Миновский сейчас очень много дирижирует в самых разных стилях, даже оперы Вагнера, он везде нарасхват. С Марком мы виделись на 30-летнем юбилее его оркестра «Музыканты Лувра» в Париже в зале Плейель — это был чудесный вечер, Марк подобрал потрясающую программу полностью из произведений Моцарта, выступили чуть ли не самые известные певцы мира — тот же Филипп Жарусски, Вероник Жанс, Мирей Делюнш, Анна Бонитатибус, Анн-Софи фон Оттер, Соня Йончева.
— Вы неоднократно пели «Тамерлана» Генделя с Пласидо Доминго.
— Мы очень тепло общались, особенно после второго спектакля, за ужином он интересовался моими планами, представил меня своей жене Марте и юристу Дону Францену. Конкретных идей на будущее пока не было, но вполне вероятно, что нас снова сведет какая-то барочная опера — Доминго хоть и редко еще, но все определеннее идет к этой музыке. И звучит она у него прекрасно в стилевом отношении. У Генделя тенора в основном баритональные, а колоратур очень мало, поэтому многие генделевские роли дону Пласидо в вокальном отношении подходят. Я в полном восхищении от этого человека. Он гениально одарен, притом на репетициях ведет себя непосредственно, как студент, всегда энергичен, внимателен, отзывчив. А посмотрите его расписание — он же невероятно много выступает и как певец, и как дирижер.
— Были в вашей жизни встречи со сравнимыми по масштабу личностями?
— Наверное, нет. Хотя помню, как с Мишей Антоненко (пианист и друг Юлии. — «Труд») около двух часов ждала автографа пианиста Григория Соколова после его сольного концерта в Зальцбурге. Игру его не описать никакими словами. Было шесть бисов! Мне кажется, Соколов — тоже титан, человек не от мира сего, на нем печать гения.
— Читал, что среди ваших партнеров — хоровой дирижер Минин, певица Нетребко...
— С Владимиром Николаевичем я дебютировала в Большом зале консерватории, исполняя «Реквием» Моцарта. Мне было 16 лет, и это осталось незабываемым впечатлением. Он был невероятно добр, снисходителен ко мне, и у него фантастическая энергия. С Анной Нетребко я участвовала в концертном исполнении «Иоланты» в Зальцбурге. Идея была в том, чтобы в первом отделении выступили молодые певцы, а во втором — зрелые исполнители. Для молодых выбрали «Соловья» Стравинского; главную партию предложили мне, но в итоге я исполнила Кухарочку, так как у «Соловья» для моего голоса слишком высокая тесситура, и его спела наша замечательная Юлия Новикова. В «Иоланте» Чайковского мне досталась партия Бригитты, а главной героиней была, понятно, Анна. Помню, когда она запела на первой репетиции, хотелось окунуться, полностью погрузиться в этот звук — какой-то невероятно теплый, сладостно-медовый. Покорил зал и Алексей Марков в партии Роберта. Для меня это стало огромным опытом: я раньше никогда не пела русскую музыку в таком объеме, тем более за рубежом.
— В телеинтервью Анна выглядит очень веселой и общительной. А какая она в серьезной работе? Примадонский характер сказывается?
— Мне кажется, Анна абсолютно гармонична как на сцене, так и в жизни. Она всюду такая — невероятно жизнерадостная и общительная.
— Вы с Мишей Антоненко тоже и в жизни, и на сцене одинаково неразлучны. Бывает, что человеческая дружба, тем более любовь мешает делать музыку — отвлекает, заставляет идти на компромиссы, на которые с чужим человеком бы не пошел?
— Я представляю, что вы имеете в виду, но мы прекрасно понимаем друг друга, когда музицируем, и компромиссов в отношении музыки не бывает. Миша — талантливый пианист, органист, концертмейстер, а в скором будущем, надеюсь, и дирижер. Он обожает вокалистов, у него феноменальное чувство дыхания — он всегда знает, куда дальше пойдет моя фраза. Еще Миша прекрасно владеет английским — думаю, из него бы получился замечательный дипломат. Поддержку, которую он мне оказывает, невозможно переоценить. Дай Бог ему здоровья, мы все время друг у друга чему-то учимся.
— С каким репертуаром и куда вас сейчас зовут?
— В основном это Вивальди, Гендель, Моцарт и Россини, хотя были и приглашения на русскую музыку. Еще в этом году должна быть сценическая постановка оперы Хассе «Siroe» в Королевской опере Версаля с выдающимся хорватско-австрийским певцом Максом Ценчичем — надеюсь, все подтвердится. А в следующем году — дебют в лондонской Королевской опере с партией Церлины в «Дон Жуане» Моцарта под управлением Антонио Паппано. Там обещан замечательный состав — Джойс ДиДонато (Эльвира), Кристофер Мальтман (Дон Жуан), Роландо Вильясон (Оттавио), наша замечательная Альбина Шагимуратова в роли Донны Анны. Если не ошибаюсь, после Лондона еще будет турне Королевской оперы в Японии.
— А что же российские театры — или для них вы теперь, извините, слишком дороги?
— Что вы! Я всегда с огромной радостью приезжаю в Москву на концерты, в последнее время все чаще, и буду счастлива принять участие в операх. Но пока меня в российские театры практически не звали. Из Перми приглашали, но как-то совсем в последний момент, и пока не сложилось, но я буду счастлива туда приехать: очень много наслышана о проекте Теодора Курентзиса — цикле опер Моцарта на либретто Да Понте. Здорово, что барочная и классическая музыка сейчас так активно развиваются в нашей стране.
— Анна Нетребко четыре года назад вдруг спела эстрадный дуэт с Филиппом Киркоровым. А у вас в поп-музыке есть привязанности?
— Я не против эстрады, очень люблю некоторых исполнителей, но серьезно о дуэте с кем-либо из них не думала. Очень сконцентрирована на том, что делаю. И потом, не хотела бы сейчас делать свою гастрольную жизнь чрезмерно активной, тем более уклоняющейся в сторону поп-музыки (что в условиях сегодняшнего музыкального бизнеса, наверное, многими бы приветствовалось). Это бы налагало огромные обязательства, а мне очень нужны каникулы для того, чтобы развиваться, думать, читать, просто отдыхать.
— Вы очень спортивны — а Олимпиаду смотрите? Какие дисциплины интересуют?
— Обычно телевизор не смотрю, но Олимпиада — особое дело, очень болею за наших спортсменов. Вообще спорт, конечно, люблю. На отдыхе обязательно хожу в спортзал, бегаю, плаваю, немножко играю в настольный теннис.
— Не бывает такого: вдруг посреди гастролей и репетиций захочется все бросить и сбежать на месяц на родной Сахалин, на океан?
— Да, очень часто! Однажды я была в Иль-де-Ре — это маленький французский остров на побережье Атлантического океана рядом с Ла-Рошель, там Марк Миновский обычно проводит летние каникулы, и с 2011 года там в начале июля проходит его небольшой фестиваль. Это чудное место! Помню, как по пять-шесть часов каталась вдоль побережья на велосипеде по этим потрясающим бесконечным полям. Воздух там неописуемо свежий, кругом все цветет. Всегда мечтаю туда вернуться, но времени не хватает. А на Сахалин надеюсь попасть совсем скоро — во время ближайших гастролей в Азии в следующем году, а может, и раньше.