В Московском Кремле проходит выставка, посвященная первому советскому наркому иностранных дел
Георгий Чичерин, первый советский нарком иностранных дел, персонаж из ранней советской истории. А сколько всего еще таится за этой незаурядной фигурой? Об этом напоминает выставка в Московском Кремле, приуроченная к 100-летию СССР, отмечаемому в текущем декабре.
Он не был пролетарием или разночинцем, принадлежал к знатному дворянскому роду. В фамильном имени сохранился красивый отзвук итальянского. Далекий предок Афанасий Чичерни (или Чичерини) в XV веке прибыл на Русь в свите Софии Палеолог, наследницы Византийской империи, вышедшей за московского великого князя Ивана III. В том же роду были основатель тамбовской ветви Николай Васильевич Чичерин (1801-1860), его дети правовед Борис Чичерин (1828-1904) и дипломат Василий Чичерин (1829-1882). Увы, от их прекрасной усадьбы Караул с коллекцией старых мастеров, где родился будущий борец за всемирное братство, остались лишь несколько фотоснимков, других свидетельств нет. Зато на выставке есть иные реликвии, сохраненные среди материалов Женевского архива РСДРП: ручка для чернил и дерматиновый портфель принадлежали Георгию Чичерину в молодости. Кто бы знал, какие документы родятся потом под таким же пером!
Впрочем, не будем раньше времени восторгаться скромностью будущего государственного деятеля. Лучше перепрыгнем в начало другой, послереволюционной эпохи и оценим ее приметы. Вот вошедшие в юбилейную экспозицию восточные костюмы, преподнесенные наркому Чичерину делегациями стран Азии, — выглядят они как подношения покоренных соседей. Тогдашний этикет разрешал «посольские дары» использовать на благо дела, и для приема делегации из советской Бухары в 1924 году глава наркомата облачается в бухарский халат. А в национальном монгольском одеянии он был на встрече с посланцами Монголии годом позже.
Фото- и кинохроника доносит до нас также образ Чичерина в военной форме 1922-1924 годов. Нарком, хотя и был человеком штатским, считал, что надетые на прием в Кремле гимнастерка, шинель с «разговорами» и буденовка — достойная замена фраку, смокингу и цилиндру. Наш ответ Керзону! Военные одежды оказались ценнейшим раритетом уже в силу своей идеальной сохранности. Особая же ценность представленных вещей и в том, что они действительно принадлежали наркоминделу лично. Носил он их даже после того, как армия сменила форму, рожденную по заказу Троцкого.
А вот и самая неожиданная деталь, характеризующая наркома, — вынесенное крупным шрифтом на стенд его признание: «У меня были революция и Моцарт!». И ведь он не сильно лукавит. Главной страстью Чичерина после трудов на благо всего человечества была... музыка. Одаренный пианист с прекрасной памятью, он целеустремленно пропагандировал творчество Вагнера и Моцарта. Знаток европейского модернизма, Чичерин повлиял на формирование кругозора своего друга литератора Михаила Кузмина, которого поддерживал в советские годы. Их переписка осталась памятником культуры. Они и умерли в один, 1936 год, оба своей смертью, но уже как изгои.
А книга о Моцарте завершена незадолго до отставки Чичерина в 1930 году. Рядом с историческими договорами в Брест-Литовске и Рапалло, выводившими Россию из войны и международной изоляции, знаменитой речью на Генуэзской конференции, в которой был впервые выдвинут принцип мирного сосуществования государств с разными социальными системами, и другими свидетельствами заслуг политика этот скромный томик выглядит в экспозиции не так эффектно, как революционный агитфарфор или картина Юона «1923. Парад Красной армии». Но берусь утверждать: он — самый трогательный предмет на выставке, вневременное послание дипломата.