Театральный обозреватель «Труда» – о своих встречах с Валентином Гафтом и его искусством
2020-й, уходя, словно торопится вновь и вновь доказать свой недобрый нрав. Унес жизни стольких выдающихся людей, на которых стояла российская культура: Владимир Андреев, Армен Джигарханян, Михаил Жванецкий, Роман Виктюк, Ирина Антонова… И все ему мало. В середине декабря скорбный список пополнило имя Валентина Иосифовича Гафта.
Это было поколение детей войны, пережившее несколько политических систем и знавшее про жизнь такое, что другим, не имеющим подобного опыта, понять крайне трудно. Срабатывала детская память, самая цепкая и прочная, определяющая поведение и во взрослой системе ценностей. Почти каждый из них был ребенком отца, добровольно ушедшего на фронт, завещавшего не сдаваться ни при каких обстоятельствах и беречь честь смолоду. Наверное, еще и поэтому роль командира части в исполнении Валентина Гафта в фильме Петра Тодоровского «Анкор, еще анкор!» поражала такой многогранностью, душевной открытостью и состраданием.
Хотя сам Валентин Иосифович слыл человеком неудобным, чей независимый характер подчас с большим трудом вписывался в актерскую профессию, одну из самых зависимых на свете. После окончания Школы-студии МХАТ в 1957 году в поисках своего режиссера и репертуара артист сменил за 12 лет пять столичных театров. Судьбоносным стало приглашение от Олега Ефремова в «Современник». Именно здесь он задержался больше чем на полвека, вырос из эпизодического артиста в премьера, сыграв за это время 40 ролей от гоголевского Городничего до чеховского Вершинина. Будучи требовательным к себе, и другим не прощал халтуры, храня верность классической заповеди: люби искусство в себе, а не себя в искусстве. Доходило до открытых конфликтов, в том числе с Галиной Борисовной Волчек – что не помешало им великолепно сыграть вместе в спектакле «Кто боится Вирджинии Вульф», ставшем классикой современного русского театра.
Пример того, как работал Валентин Иосифович с коллегами, мне удалось увидеть во время репетиции спектакля «Самая маленькая драма» по мотивам чеховского рассказа «Калхас», совместно сыграть в котором предложил Гафту Владимир Алексеевич Андреев – прославленный актер и худрук Ермоловского театра.
Я тогда на себе убедилась, что рассказы о взрывном темпераменте Гафта – не выдумка. Изначально он выразил недовольство, что в зале сидит незнакомая женщина. Андреев взял меня под защиту, сказав, что это по его приглашению я присутствую: как говорится, «наш человек».
- Ну, раз наш человек, то пускай остается, – сменил гнев на милость Гафт. После трехчасовой «разминки» Андреев пригласил нас в свой кабинет на чай. Как и следовало ожидать, чаепитие превратилось в выяснение отношений между исполнителями, трактующими характеры героев по-своему. Наконец, набравшись смелости, я попыталась напомнить о себе. Гафт резко повернулся ко мне и ехидно заметил:
– Ну, что ж, послушаем, что скажет критик.
Заикаясь и путаясь, я как можно мягче выразила свое мнение. Гафт, опустив голову, терпеливо слушал.
– Надо подумать над вашими словами, – произнес он наконец хрипловатым голосом. – И все-таки критики рассуждают, как филологи.
И тут же начал объяснять, почему служители критического пера не понимают условное искусство театра. Но, заметив в моих руках диктофон, резко оборвал себя:
– Э-э! Так не договаривались. Мы вас пустили на свою «кухню», поэтому вы должны сохранять тайну рецепта «блюд». Еще не хватало, чтобы критики на меня обиделись.
– Но вы же не боитесь, что актеры обижаются на вас за колкие эпиграммы, – парировала я. – Тот же Сергей Безруков, про которого вы написали: «Страшно, что после смерти тебя сыграет Безруков»...
И тут Валентин Иосифович неожиданно рассмеялся:
– Вряд ли после моей смерти кто-то будет играть меня. Артист умирает вместе со своими ролями.
Он, конечно, был намного больше, чем просто артист. Например – написал авторскую пьесу в стихах «Сон Гафта», поставленную возмутителем спокойствия Романом Виктюком. Будто Валентину Гафту приснился сон, что к нему является живой Сталин, и он начинает выяснять у отца народов, почему тот и через десятки лет после 5 марта 1953 года «живее всех живых», а люди, даже зная о страшных репрессиях, продолжают тосковать по железной руке диктатора.
И все-таки, при формальной возможности для других исполнителей воспроизвести написанный текст, заменить оригинал в этом мистическом триллере на сцене нельзя. После премьеры я поздравила автора с удачным экспериментом над собой и зрительным залом, в ответ услышав:
– Кажется, я начал что-то понимать в нашей профессии. Актер обязан за все платить, и за постоянную работу души тоже.
Это сказал человек, имеющий за плечами 123 фильма!
Конечно, многих интересовало и то, как складывались отношения звездной пары Валентин Гафт – Ольга Остроумова. Ведь руку и сердце известной актрисе Валентин Иосифович предложил в 60-летнем возрасте, зная, что кроме сцены весь смысл жизни она видит в двух своих детях. Оказавшись однажды по приглашению Ольги Михайловны в их уютной квартире на Старом Арбате, я поняла, как много супруги значат друг для друга. С ним она почувствовала себя любимой женщиной, а в нем, будучи сама примой Театра имени Моссовета, поддерживала сознание исключительной актерской одаренности. На мой вопрос, есть ли между ними профессиональное соперничество, улыбнулась:
– Я часто шучу по этому поводу: у нас в доме один актер – Валя, а я – все остальное.