- Михаил Семенович, правда, что режиссер Леонид Гайдай остался должен вам бутылку коньяка?
- Да, за одну из придуманных мной реплик на съемках фильма "Не может быть!". Гайдай был мой режиссер. Так жалею, что не снялся в его последнем фильме "На Дерибасовской хорошая погода... ", хотя он меня звал.
Дело в том, что в предыдущей гайдаевской комедии "Операция "Кооперация" дочка моего героя, героически тонущего в кооперативном клозете, вопрошала: "Папа, что будем делать?", на что я философски отвечал: "Надо прощаться!" А в "Дерибасовской" на вопрос: "Что делать, товарищ Кац?" мой герой-мафиози по сценарию должен был ответить: "Надо сдаваться!" Я вскипел: "Что вы меня держите на штампованных репликах!" Но потом я сделал большую глупость. Когда Гайдай спросил: "А какую роль вы бы хотели сыграть?", я сказал: "Мне надо подумать". Гайдай повесил трубку: "Ах, ты еще думать будешь!" И пригласил Джигарханяна. Я был не в курсе, что "Дерибасовскую" будут снимать в Америке. Поездка на 21 день, из них у моего героя три съемочных дня. Гуляй, Вася! А я: "Надо подумать!" Заелся! Это все мой характер. У меня часто бывают такие заскоки.
- А не считаете заскоком свой отказ сниматься в сериалах? За них ведь хорошие деньги платят...
- Несколько лет назад в новогодней серии "Улиц разбитых фонарей" мне дали роль администратора. Небольшую, но, вроде, смешную. Я попытался сделать характер такого несчастного, зачуханного еврея, но выяснилось, что я нужен был создателям "Ментов" лишь как очень второстепенный персонаж. Когда посмотрел на ТВ-экране что получилось, то сказал себе: "В сериалы больше ни ногой!" У меня всегда был образ в кино, даже в самых маленьких ролях. А тут какая-то беготня, мелкие планы, больше ничего. Не хочу портить сериалами свою репутацию. Кстати, я не люблю приклеивать бороду, усы, менять внешность, теряя при этом свои характерные черты. Куда интереснее держать характер изнутри.
- Почему же тогда недавно в "Золотом теленке" снялись?
- Это единственный сериал, куда меня все-таки затащили. На роль Фунта. Но, честно говоря, я обижен: мне не дали сыграть Паниковского! А это моя роль. Его дух и характер мне очень близки. Я вообще киевлянин, угол Проездной и Крещатика - мои места.
- Михаил Семенович, как вам удается в возрасте 75 лет играть на сцене изнурительные трехчасовые спектакли?
- Выкладываюсь на всю катушку, танцую, прыгаю. В спектакле "Тень" падаю на сцену плашмя - зал взрывается аплодисментами от неожиданности... Когда меня спрашивают после спектакля: "Ну как -устали?", я совершенно искренне отвечаю: "Нет! Я бы сейчас с удовольствием еще один спектакль сыграл!" У меня творческой энергии через край. Играю с таким кайфом, весь мокрый, но усталости не чувствую. Прихожу из театра домой и перед женой начинаю играть. Нет, от театра я не устаю. А вот от нечего делать точно устаю...
- Многие мужчины искренне считают, что после 45-50 лет активная жизнь заканчивается...
- В 45 лет я впервые снялся в кино. С тех пор кручусь как белка в колесе: у меня больше ста фильмов. Хотя меня и в театрах Иркутска, Пензы, Кемерова, Петрозаводска зрители любили. Я по тридцать спектаклей в месяц играл: и детские утренники, и вечерние спектакли. Как только выходил на сцену, сразу смех, аплодисменты. Такой уж я уродился. Мне еще трех лет не было, уже актерствовал: читал стихи, играл, выступал. Самое смешное: как тогда, так и теперь, возраст свой не ощущаю!
- Даже после того, как перенесли серьезную болезнь?
- И какую тяжелую... Шунтирование на сердце. До операции без нитроглицерина ничего не мог делать, так зажимало грудину. На съемках "Любимой женщины механика Гаврилова" танцую с Людмилой Гурченко, а сам украдкой глотаю таблетку нитроглицерина...
- Говорят, десять лет назад вам на заграничную операцию всем Питером деньги собирали...
- Даже Анатолий Собчак предложил: "Скажите, сколько не хватает - добавим!" Но мне хватило - друзья помогли. В конце 1994-го у нас еще плохо шунтировали, аппаратуры необходимой не было. Мне наши врачи посоветовали лететь в Америку. Точно такое же заболевание было у Саши Демьяненко. Мы с ним вдвоем играли в спектакле "Дон Педро". Я к нему со всей душой относился. Чуть ли не кричал: "Саша, не тяни, не жди инфаркта!" А он ужасно боялся докторов. Если бы сделал операцию, жил бы и жил! Что такое 61 год?..
- А как вы поддерживаете тонус?
- Хоть нельзя мне кофе, но пью. Две хорошие чашечки крепкого кофе с утра. Правда, утро для меня - час дня. Я сова, домашний телефон в два, в полтретьего ночи отключаю. А жена моя жаворонок. Засыпает в одиннадцать вечера. Хожу ночью тихонько, стараюсь не будить. Ну а утром она оберегает мой сон.
- Вы с Брониславой Константиновной, актрисой Малого драматического театра, составляете прекрасную семейную пару... Откройте секрет, как прожить с одной женщиной 45 лет?
- Нужно иметь такой характер, как у меня (смеется). Быть терпеливым, ценить то, что другой человек делает для тебя...
- Вы никогда с женой не разбегались, не разводились?
- Разводились фиктивно, чтобы в советское время решить квартирный вопрос.
- И не было у вас кризиса среднего возраста, романов на стороне?
- Заводить романы, начинать жизнь с нуля?.. Я такой ленивый. Попался и сижу. Моя жена красивая женщина, ее актерское амплуа - героиня. Что еще мне надо? Нас, правда, не сразу расписали. В загсе меня отвели в сторонку: "Ваша невеста еще несовершеннолетняя!" Ей было 17, мы еще год прожили, не расписываясь. Потом поженились.
- А что она в вас нашла?
- Во мне?! О-о-о! Никакой ценности как супруг я точно не представляю... Так судьба повернулась. В первом спектакле, где мы играли, по ходу действия я на ней женился. Во втором спектакле - опять свадьба. Вот я и втянулся... Актерам тяжело много лет жить вместе. Особенно работая в одном театре. Слава Богу с 1980-го мы "разъехались": она - в Малый драматический, я - в Театр комедии. Можно устраивать передышки от семейной жизни.
- Дочка ваша чем занимается?
- Двух моих внучек воспитывает. Младшая, Сашенька, вообще моя копия! В свои пять лет все время выступает, смешит людей. Такая фантазерка! Чувствуется в ней искра Божья.
- Они живут отдельно от вас?
- В Америке. Зять у меня хороший компьютерщик. По контракту работает уже шестой год. Сашенька там родилась - американка! По телефону мы часами разговариваем. Дочка очень близкий мне человек, дает советы, опекает старенького папашу, я делаю вид, что слушаюсь, но потом делаю по-своему.
- Вы же вообще большой любитель общения по телефону. Даже книжку "Разговоры по телефону" написали вместе с критиком Еленой Алексеевой. Хотя живете с ней по соседству...
- Могу часами по телефону общаться с кем угодно. По телефону мне легко, такое публичное одиночество, ничто не отвлекает. Сижу в кресле, держу трубку, говорю смешные вещи, импровизирую. Друзья не могут прорваться, звонят параллельно по мобильнику... .
- А мобильный телефон тоже любите?
- Нет. По нему плохо слышно, и вообще какой-то неудобный. Я люблю держать в руках увесистую трубку, где все слышно хорошо, громко, четко. А маленькая штучка под названием мобильник меня не вдохновляет.
- Как вы оцениваете сегодняшнее состояние юмора?
- Печально, что никто, кроме Александра Филиппенко нынче не собирает залы с программой Чехова, Зощенко и других классиков юмористического жанра.
- Анекдоты любите рассказывать?
- И слушать, и рассказывать. Конечно, есть полная дешевка, но есть классные. Главное - кто и как их рассказывает. И вообще это народное творчество. При мне Аркадию Райкину анекдоты рассказывали солидные люди, а он потом из них делал миниатюры. Помню, и я ему попытался такой пошлый анекдот рассказать, а Райкин терпеливо меня выслушивал...
- Это не легенда, что когда Райкин взял вас учеником в свой театр, то вы погорели на том, что начали давать указания: как лучше играть не только актерам театра, но и самому мастеру?
- Очередной мой заскок. Я был тогда ну очень большим дураком. Действительно мог Райкину заявить: "Вы неправильно играете!"
- Говорят, у него было такое сильное "поле", что люди трепетали...
- Ничего подобного, Аркадий Исаакович Райкин был терпеливым, умным и жутко интеллигентным человеком. А меня занесло, я ничего не соображал. И когда Райкин меня взял учеником, я начал себя вести вызывающе. Спорил с женой мастера. Она говорила: "Вы не умеете разговаривать!", а я отвечал: "Это вы не умеете!" Все время сидел в гримерке Аркадия Исааковича. Я ученик, имею право, я должен у Райкина учиться. Он продохнуть от меня не мог...
- Короче, вы его достали.
- Я просто был 26-летний киевский зарвавшийся жлоб. Посмотрел, как его артисты играют миниатюру, и сказал: "Я вам сейчас покажу, как надо играть!" При том, что у меня никакого актерского образования не было. Вышел на сцену и начал читать Чехова. Райкин прыснул от смеха...
- То, что над вами все всегда смеются, это же счастье для комика!
- Во мне природой это заложено. Ведь комиков настоящих не так много. Все драматические артисты лучше или хуже играют в комедийных спектаклях. Но мало, когда сам по себе человек смешон. Меня уговаривал в начале 70-х известный цирковой режиссер Алексей Сонин: "Миша, бросай свой театр! Посмотри на себя в зеркало - ты же прирожденный клоун! Мы с тобой весь мир объездим!" Но я люблю театр, только его считаю своим призванием...