С чем Валерий Гергиев придет в ГАБТ
Событие давно ожидаемое и вместе с тем сенсационное: Валерий Гергиев станет главой Большого театра. По крайней мере такую информацию распространили «Известия» и некоторые другие СМИ. Согласно ей, Владимир Урин, с 2013 года занимавший пост генерального директора ГАБТа, добровольно решил его покинуть. В таком случае впервые с императорских времен руководство крупнейшими театрами обеих столиц сосредотачивается в одних руках.
Разговоры о том, что Валерию Абисаловичу стоит подумать о совмещение директорства на обеих Театральных площадях — и в Петербурге, и в Москве — помню аж с начала нулевых, когда подошло к концу недолгое правление в ГАБТе Владимира Васильева — замечательного артиста, но не человека администрирования. Тогда свежую начальственную энергию привнес в ГАБТ действительно выходец из Санкт-Петербурга — правда, не Гергиев, а бывший заместитель генерального директора БДТ Анатолий Иксанов. Анатолий Геннадиевич смог осуществить то, что до него казалось фантастикой — капитальную реконструкцию Исторической сцены. Пусть и не в три обещанных года, а в шесть, и за тридцать миллиардов рублей, а не за 7-9, как сулилось вначале. Да и грызли потом критики Анатолия Геннадиевича за качество тех же реконструированных репетиционных залов — помните, что говорил о выброшенных на ветер бюджетных миллиардах Николай Цискаридзе? Плюс уход двух выдающихся артистических руководителей — Алексея Ратманского (балет) и Александра Ведерникова (опера)...
Так к власти пришел Владимир Урин, до того директор Московского академического музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Мы с Владимиром Георгиевичем знакомы давно, на уровне «Стасика» он казался мне замечательным лидером. Но Большой — это совсем другие игры. И вот сейчас, пытаясь определить для себя, в чем суть «уринских» десяти лет в истории ГАБТа, я... не могу сказать ничего определенного. Да, было приглашение на лидерские посты дирижера Тугана Сохиева и балетмейстера Махара Вазиева —мастеров опытных, однако харизмой и ярким творческим курсом не выделившихся. А с уходом почти два года назад Сохиева театр и вовсе довольствовался чередой дирижеров, найти среди которых «коренника» Владимир Георгиевич не спешил: дело катится — и ладно.
А тут — СВО. И брошенные в горячке ее первых дней эмоциональные слова, которые иным подписантам групповых писем (например, Алисе Фрейндлих) «сошли». А иным, похоже, нет, как ни старались они потом доказать свою лояльность. Всячески подчеркивал свою приверженность новой государственной культурной политике и Урин, вплоть до снятия с репертуара спектаклей неблагонадежных постановщиков. Но тут некстати грянул скандал с давкой и травмами в очереди за билетами на "Щелкунчик«.Собственно, в этом безобразии ничего нового, оно повторяется из года в год, но само нежелание дирекции что-либо менять сыграло роль последней капли.
Что касается Гергиева, то для него, кажется, задач не по плечу нет. Построить в Петербурге Мариинку-2 и 3? Превратить театр оперы и балета Владивостока в Приморскую сцену Мариинского (Мариинка-4)? Сделать частью оперно-балетной империи и Владикавказскую оперу? Да не проблема. И главное — всюду не номинальное благополучие, а реальный творческий прогресс. Репертуар же самой Мариинки — под две сотни названий, громадные блоки произведений Верди, Вагнера, Мусоргского, Чайковского, Прокофьева, Щедрина... У ГАБТа — лишь одна (из 13) опер Вагнера, две (из 26) Верди, ни одной крупной оперы Прокофьева, почти полное (кроме «Кармен-сюиты») отсутствие в афише имени живого классика — Щедрина, некогда эксклюзивно писавшего для этой сцены...
Но насколько эффективной окажется создаваемая сейчас, по некоторым данным, «объединенная дирекция Большого и Мариинского театров» под общим началом Гергиева? Да, подобная структура, включавшая в себя также Александринский, московский Малый и некоторые другие театры, существовала в царское время. Демонстрировала определенные преимущества — например, возможность оперативно перебросить солиста уровня Шаляпина с одной сцены на другую. Но имела и недостатки, прежде всего бюрократическую громоздкость формирования репертуара, что доводило до трагедий вроде волокиты с постановкой «Золотого петушка», ускорившей кончину Римского-Корсакова, так и не увидевшего свой сатирический шедевр на сцене.
Гергиев — не человек волокиты. Но и директорство — не та работа, при которой достаточно залетать на службу раз в месяц. Выручат «наместники», как во Владивостоке и Владикавказе? Но Большой по отношению к Мариинке — не просто еще один театр: это еще одна театральная империя, и тоже мирового значения. А Гергиев, напомню, нынешней весной разменял восьмой десяток...
Вопросов, пока не имеющих ответа, как видим, предостаточно. Надеемся, многое вскоре прояснит сам Валерий Абисалович. Тут уж сохранить публичное молчание, как он это делал последние почти два года, вряд ли удастся.