… или Отчего же не блещут десятки театров, носящих громкие имена
Семейный скандал Армена Джигарханяна навяз в зубах — каждый вечер в телевизоре делят квартиры, банковские счета и... театр, получавший, между прочим, госсубсидии. Другой маэстро под домашним арестом: есть вопросы по поводу «освоения бюджетных средств»... И такая дребедень каждый день. Как случилось, что руководители государственных театров стали этакими Карабасами Барабасами — со всеми вытекающими последствиями? Попробуем разобраться.
«Дело «Седьмой студии» вывело на свет божий проблему, о которой в театральном мире особо распространяться не принято. Речь о противостоянии художественного руководителя и директора, которое, к сожалению, в той или иной степени, имеет место почти в каждом театре. К чему сводится главный аргумент защитников Кирилла Серебренникова? Он-де — честнейший человек, круглые сутки занят творчеством, у него на руках всегда сразу несколько замечательных проектов и ему просто не хватает ни сил, ни времени вникать во все финансовые тонкости обеспечения своего творческого процесса. Его подставили нечистые на руку административные работники, злоупотребив его доверием.
Глубину и степень злоупотребления, будем надеться, установят компетентные органы. Но логика в линии защиты режиссера, безусловно, есть. Управление художественным процессом и управление хозяйственно-экономической деятельностью — процессы разные, требующие разных профессиональных и личностных качеств; мало найдется людей, в равной мере наделенных теми и другими задатками и еще меньше тех, кому удается счастливо их реализовывать. Залог успеха для театра в слаженном, «сыгранном» тандеме худрука и директора.
И острота проблемы не измеряется нарушениями, инкриминируемыми одному отдельно взятому «Гоголь-центру».
В ситуации с театром Армена Джигарханяна ключевой вопрос не в том, кто кого разлюбил или предал. Все гораздо прозаичней: почему директором государственного театра стал человек, не имеющий ни профильного образования, ни должного практического опыта? Виталина Цымбалюк-Романовская имеет диплом исполнительского факультета Национальной музыкальной академии Украины им. П.И. Чайковского. По некоторым данным, уже после переселения в Москву она обучалась в государственной классической академии Маймонида (официальное название ФГБОУ ВО «РГУ им. А.Н. Косыгина»). Достоверной информации о том, завершила ли г-жа Цымбалюк-Романовская учебу в этом вузе, нам обнаружить не удалось. Но даже если и эта корочка у нее на руках имеется, сделать из пианистки театрального менеджера там не могли ни при каких обстоятельствах: академия просто не располагает такой специальностью.
Ни одна уважающая себя организация человека без соответствующего образования даже бухгалтером не возьмет. А тут на должность директора ставят заведующую музыкальной частью. Головокружительная карьера для барышни, которую расчувствовавшийся худрук в свое время пригласил песни с актерами порепетировать. Чем руководствовался департамент культуры, заключая контракт с таким специалистом?
Попутно можно задаться и совершенно невинным вопросом: насколько необходим драматическому театру, ставящему музыкальные спектакли лишь от случая к случаю, ежемесячно получающий зарплату завмуз? Впрочем, ответ на него попыталась было дать сама г-жа Цымбалюк, всерьез задавшись целью превратить драматический театр, возглавляемый супругом, в музыкальный. И окажись у Армена Борисовича характер попокладистей, дело могло бы и выгореть.
Но это все, разумеется, цветочки. Ягодка выглядит гораздо более интригующей.
По данным из открытых источников, в ходе финансовой проверки обнаружена недостача в 80 млн.рублей. Все можно было бы объяснить профессиональной некомпетентностью новоявленного директора (Цымбалюк занимала эту должность чуть более двух лет, с весны 2015 года). Но у следственных органов уже появилась версия о том, что средства не просто похищены, но выведены в оффшор (ну, а куда ж еще государственные средства выводить, как не за пределы этого государства?!). Подобная афера требует и достаточно высокого уровня финансовой осведомленности, и наличия связей в определенных кругах. Внимание, вопрос: мог ли самостоятельно задумать и осуществить ее человек, на первый взгляд не располагающий не тем, ни другим? А если не мог, то кто стоит за фигурой экс-директора театра под руководством Армена Джигарханяна? Ответы должно дать следствие. Остается надеяться, что они будут четкими, ясными и аргументированными. И послужат для чиновников, в ведении которых находится директорский корпус московских театров, информацией не только для размышления.
Частая смена директоров — серьезная проблема для многих театров. В том же театре Джигарханяна их сменилось более десятка. Но вот что интересно: у предшественника г-жи Цымбалюк-Романовской была обнаружена недостача, его уволили, но... оргвыводов не последовало. Почему человек, нанесший ущерб государству, не был привлечен к ответственности? И случай этот далеко не единичен.
Аналогичная ситуация с завидным постоянством повторялась, к примеру, в московском театре «Модернъ», художественным руководителем которого до недавнего времени была Светлана Врагова. При обнаружении нарушений финансовой дисциплины очередного директора увольняли опять-таки без каких бы то ни было оргвыводов со стороны правоохранительных органов. В итоге Врагова стала совмещать обязанности худрука и директора, но сил на творчество, по всей видимости, уже не осталось и ей предложили покинуть созданный ею театр по причине долгого отсутствия заметных художественных достижений.
Это и есть оборотная сторона рассматриваемой медали. Нередко директору, даже если он кристально честен и беззаветно предан делу русского театра, просто нечего обеспечивать, поскольку творческий потенциал худрука не соответствует масштабам руководимого учреждения культуры. Тот же театр Армена Джигараняна за два десятка лет не отметился ни одной яркой премьерой, о которой говорила бы «вся Москва». Армен Борисович — редкого дарования актер, но для руководства театром необходимы таланты иного рода.
И таких «именных» театров без собственного лица, о которых знают разве что жители близлежащих домов да «группа поддержки» человека, фамилия которого значится в названии, не так уж мало. Предыдущий мэр любил широким жестом осчастливить особо милых его сердцу деятелей искусств, оделяя помещениями и бюджетами от государственных щедрот. И нередко осчастливленный воспринимал театр под руководством себя любимого как свою вотчину, на которую ему выдан персональный ярлык на княжение.
Руководящая театром фольклора «Русская песня» Надежда Бабкина немало сил отдает весьма популярному «Модному приговору» на Первом канале, и похоже, что возглавляемый ею коллектив держится в основном на телепопулярности артистки: очередей у касс и мольбы о лишнем билетике здесь никто никогда не наблюдал. А попробуйте вспомнить, когда в последний раз вы слышали о яркой премьере в Театре музыки и драмы Стаса Намина. Или на площадке не менее знаменитого Александра Градского. Или в Детском музыкальном театре Геннадия Чихачева. Ну а про Театр русской драмы Михаила Щепенко, боюсь, большинство просто никогда не слыхало.
Впрочем, и с театрами, у которых есть все основания гордиться именами основателей, порой происходят странные метаморфозы. Давно ли «Сатирикон», носящий имя Аркадия Райкина, театралы буквально брали приступом? Но в последнее время театр больше известен взаимными претензиями министра культуры Владимира Мединского и худрука Константина Райкина, чем событийными спектаклями. В чем там дело — в том ли, что финансы театра действительно уходили «не туда», следы чего с фанатичным упорством ищет минкульт, или Константин Аркадьевич просто устал от затянувшихся проблем с реконструкцией здания, которую, кстати, производит фирма, по некоторым данным, учрежденная в том числе и им?
Разумеется, в жизни любого живого театра бывают взлеты и падения. Но как быть с театрами, которые годами пребывают в состоянии летаргического сна, однако при этом исправно получают свою долю бюджетного пирога, «выпекаемого» из средств налогоплательщиков, то есть наших с вами, уважаемые зрители. Так чьи карманы мы с вами наполняем, если не нами заполнены ложи этих театров?