БОЖЕ, как прекрасно звучат Бах, Моцарт, Шуберт, Россини в деревянном дворце Кусковского
БОЖЕ, как прекрасно звучат Бах, Моцарт, Шуберт, Россини в деревянном дворце Кусковского музея-усадьбы. В этой удивительной акустике отчетливо слышны все нюансы, все рисунки... А в окнах - чудный вид на парк, возникает ощущение, что оркестр играет прямо на газоне, в окружении деревьев и скульптур.
Струнный ансамбль "Московия", созданный народным артистом СССР Эдуардом Грачом из числа его даровитых учеников (многие оркестранты - лауреаты международных конкурсов), отличает в первую очередь "фирменный" звук - яркий, сильный, полный. Конечно, все они виртуозы. Но обращаешь внимание не на то, как играют, а на то, что играют. А репертуар "Московии" - от Баха и Боккерини до Стравинского и Шнитке. Впрочем, для выступления в Кусково была выбрана апробированная программа "Музыка на все времена", составленная из классических и эстрадных хитов - начали с арии Баха, а закончили "Маршем Радецкого" Иоганна Штрауса. А во фрагменте из знаменитого мюзикла "Скрипач на крыше" взял инструмент в руки сам маэстро. И с какой убедительностью изобразил он (в том числе актерски) главного героя - народного музыканта! С какой трагической силой (и в то же время с моментами острой иронии) звучала его скрипка... Этот эпизод стал пиком концерта, после которого и состоялась наша беседа.
- Вы - концертирующий исполнитель и в то же время - дирижер, руководитель камерного оркестра. Как сочетаете эти две ипостаси? И кем ощущаете себя в первую очередь?
- Конечно, прежде всего я - скрипач. Ну а насчет дирижерства... Вероятно, у многих музыкантов в какой-то период жизни возникает желание "покомандовать" другими. И очень часто это желание возникает именно у струнников. За примерами далеко ходить не надо: Спиваков, Горенштейн - скрипачи, Баршай и Башмет - альтисты, Ростропович и Рудин - виолончелисты. Как известно, за дирижерский пульт встал в конце жизни даже Ойстрах. Я почти 40 лет концертировал, был "свободным художником", потом стал преподавать. У меня занимались одаренные ребята. И однажды я "увидел" свой класс как единый коллектив, как камерный оркестр. Оставалось лишь добавить к скрипачам альтистов, виолончелистов и контрабасиста. Стали выступать - и вот ездим по городам и весям уже лет шесть. Довольно часто играем в Москве - нашей главной сценой является Большой зал консерватории, где постоянно идет филармонический абонемент "Играет и дирижирует Эдуард Грач". Сначала я очень часто выступал здесь как солист, но сейчас стараюсь, чтобы и мои ребята себя показали - у меня в оркестре пять солистов Московской филармонии! Зато я все чаще выступаю не только как скрипач, но и как альтист - в этом сезоне сыграю партию альта в Концертной симфонии Моцарта, в которой прежде исполнял, понятное дело, партию скрипки.
- В конце декабря вам исполнится 70 лет. Вы принадлежите к поколению, пришедшему в музыку сразу вслед за Гилельсом, Коганом, Ростроповичем... В одно с вами время в Центральной музыкальной школе учились Безродный, Берман, Малинин, Гинзбург, Соболевский, Ахтямова, Черкасов... А среди композиторов - Пахмутова, Леденев, Чичков, Каретников... Кто-то называет это поколение счастливым - ведь им "досталась" мощная поддержка государства. С другой стороны, кто-то, наоборот, клянет зависимое положение артиста в советской системе, при котором под контролем был чуть ли не каждый шаг музыканта... Где же все-таки истина, "середина"?
- Судьбы людей складывались очень по-разному, отсюда и разброс оценок. Как говорится - иных уж нет, а те - далече. Нет, к сожалению, Игоря Безродного, Николая Каретникова, слишком рано ушедших из жизни. О таких фигурах, как Ростропович, Гидон Кремер, Белла Давидович, Владимир Ашкенази говорить не приходится - их артистическая карьера сложилась великолепно, это мировые гастролеры. Некоторым оказалось комфортнее в эмиграции, чем дома. Но, конечно, далеко не у всех эмигрантов судьба оказалась такой, какую они себе представляли. Кстати, в моей семье тоже ведь в свое время горячо обсуждался вопрос - уезжать или нет? Я предпочел остаться. И ни минуты об этом не жалею. Недавно созванивался с одним из тех, кто когда-то подавал в России большие надежды. Оказалось: скрипку оставил, занимается бизнесом... Вы знаете - на сцене вообще трудно на достойной высоте продержаться много лет. И потому - прошу прощения, но должен об этом сказать: относительно недавно у меня были такие даты, как 50-летие со дня моей первой международной победы (1-я премия на конкурсе в Будапеште в дни Фестиваля молодежи и студентов) и 55-летие со дня моего первого сольного концерта. Одна довольно известная журналистка из "культурной" газеты зло съязвила по поводу таких микроюбилеев. А я хотел бы ее спросить - так ли уж много у нас артистов, которые продолжают выступать по прошествии 55 лет после дебюта?
Что же касается моего отношения к прошлой эпохе... Не вдаваясь в политику, должен признать, что я - один из тех, кому тогдашняя власть очень помогла. Во время войны я попал из Одессы в Новосибирск. Время выдалось тяжелое, некоторые мои сверстники, до того занимавшиеся музыкой, вынужденно прекратили эти занятия. Как знать - если бы не поддержка первого секретаря обкома партии Михаила Васильевича Кулагина, который услышал мою игру на одном из концертов, я, может, тоже оставил бы скрипку. Мне тогда создали потрясающие условия: дали комнату, предоставили усиленное питание, одели, нашли педагога и даже приобрели инструмент! А летом нас, 12-13-летних ребят, послали в детский лагерь, где мы занимались и отдыхали...
Конечно, что-то сегодня меняется к лучшему. Нет цензуры, ты волен играть что хочешь. Вот только где? Концертный зал заполучить очень трудно, филармонии и министерство культуры бедны. Возьмем, к примеру, мой коллектив - "Московию". Знаю, что к нам по-доброму относится Валентина Ивановна Матвиенко; в свое время она даже помогла найти спонсора. Спасибо ей огромное. Но ведь аксиома: серьезная, классическая музыка должна поддерживаться государством. Нигде в мире "классика" не существует на самоокупаемости. Если не поддерживать хоры, оркестры, струнные квартеты, оперу - эти коллективы постепенно начнут сначала "разлагаться", затем распадаться.
- Когда-то - я сам это отлично помню - крупнейшими событиями столичной жизни становились премьеры новых произведений советских авторов. Какое внимание, даже ажиотаж, вызвало, например, первое исполнение Десятой симфонии Шостаковича, его же Тринадцатой, "Спартака" Хачатуряна, "Патетической оратории" Свиридова, "Солнца инков" Денисова, Виолончельного концерта "Про эт контра" Пярта, "Поэтории" Щедрина, Первой симфонии и "Кантаты о докторе Фаусте" Шнитке... Есть ли сегодня такой острый интерес к премьерам современных опусов?
- Современная музыка сложна для широкой аудитории. У нас, исполнителей, принято считать: если хочешь иметь полный зал - держись классики, не играй нынешних авторов. Либо играй из них что-то самое популярное, находящееся "на слуху".
- Но Андрея Эшпая вы играете регулярно, и, насколько знаю, вас даже связывает многолетняя дружба.
- Музыку Эшпая я люблю давно, еще с 50-х годов, когда мы вместе учились в консерватории. Я был первым исполнителем всех его скрипичных сочинений. Композитору уже 75, но романтическая открытость его музыки, ее юношеская энергетика ощутимы и сегодня. В прошлом году я попробовал в своем консерваторском абонементе составить программу из четырех скрипичных концертов Эшпая и рапсодии "Венгерские напевы". Некоторые мои друзья предупреждали меня, что затея несколько... э-э, чревата, что публика не выдержит столько современных опусов в один вечер. Но вы знаете: и зал был полон, и прием горяч. Андрей блестяще владеет оркестром, у него уникальный мелодический дар. Кстати, в концертной программе "Музыка на все времена" я исполнил еще два его произведения - "Ламенто" и "Токкату", которые он посвятил мне и оркестру "Московия". Совершенно замечательные пьесы! На днях я переслушивал их запись, составляя программу для компакт-диска - и снова ощутил, какая это огромная удача композитора.
- А теперь поговорим о том, что наполняет вашу жизнь помимо музыки. Как вы отдыхаете, на что "переключаетесь"?
- Конечно, семья, книги... Но на первое место я бы поставил спорт. С удовольствием плаваю, однако вне конкуренции - футбол. Конечно, я давно уже не игрок, а болельщик, хотя когда-то успел и погонять мяч. Болею всю жизнь за московское "Динамо". Сейчас об этом тяжело говорить - команда в прискорбном, если по серьезным меркам, виде. А началось, помню, с того, что друзья повели меня на стадион, где в тот день проходил матч "Динамо" - "Спартак". "Динамо" выиграло 4:1. Я долго боролся сам с собой, сначала мне было жалко "Спартак", но к концу матча я понял, что именно "Динамо" - команда моей жизни.
- Говорят, вы были дружны с Львом Яшиным...
- В 1966 году мне довелось побывать на чемпионате мира в Англии. Наша команда заняла тогда 4-е место -наивысший успех в мировых футбольных первенствах. На чемпионате я оказался в качестве туриста. В нашей группе была жена вратаря Льва Яшина Валентина. Яшина, надо сказать, отпускали со сборов к нам в группу, то есть к жене; тренеры ему всецело доверяли. Там мы и познакомились с Львом Ивановичем. Человеком он оказался удивительно добрым, мягким. Вот один из случаев, связанных с ним. Мы заранее получили билеты на все матчи. Кроме полуфинала - никто не предполагал, что сборная СССР туда попадет. А мы там оказались и играли с командой ФРГ. Как пройти на стадион? Яшин чудом достал пять билетов - один Валентине, остальные мы разыграли в нашей группе.
После этого мы со Львом Ивановичем подружились и стали часто видеться. Он приходил на мои концерты, ко мне домой, а я часто бывал у него. Он стал одним из самых дорогих гостей на свадьбе моего сына. Более того, я часто собирал у себя компании музыкантов, интересующихся спортом, а Яшин приводил туда своих друзей, футболистов-динамовцев - Царева, Рябова. Получались весьма занимательные застолья.
Бывал он и на моих концертах. Однажды, помнится, пришел на вечер в зале Чайковского, где я исполнял Скрипичный концерт Петра Ильича с оркестром Кондрашина. Играл я в первом отделении, а в антракте за кулисы пришли Яшин и Царев с женами - поздравлять меня. Конечно, оркестранты сразу же узнали спортсменов, обступили их, стали просить автографы. Кондрашин даже испугался: "Что ты наделал! Мы же теперь не сможем начать второе отделение!" Но вроде обошлось... Зная, что на концерт собирается Яшин, я старался не вставлять в программу что-то очень уж сложное. Но Бетховена, Шуберта, Брамса, Мендельсона, Чайковского он слушал с удовольствием. По-моему, неплохой вкус, правда?
А на память от Льва Ивановича - да и всей команды "Динамо" - остался у меня дорогой сувенир - футбольный мяч, на котором красуется надпись: "Дорогому другу Эдуарду Грачу". И шестнадцать подписей.