Ни один герой новой постановки самой знаменитой классической трагедии не выглядит традиционно
В Театре имени Моссовета поставили столь необычного «Гамлета», что мнения не только публики, но и специалистов разошлись кардинально. «Труд» решил познакомить читателей с оценками двух критиков, авторитету которых редакция традиционно доверяет.
Спектакль художественного руководителя театра имени Моссовета Евгения Марчелли «Шекспиргамлет» (именно так, в одно слово) вынашивался в течение девяти месяцев и был произведен на свет подобно любимому ребенку в нынешнем октябре, немало удивив зрителей своей необычной трактовкой и грандиозной массовкой на огромной сцене, больше похожей на футбольное поле, чем на театральную площадку.
Вряд ли найдется на свете человек, который бы не знал слов, ставших эмблемой самой знаменитой трагедии мира: «Быть или не быть». Хотя не все задумываются о том, что смысл их еще проще и жестче, чем форма, приданная фразе Шекспиром: «Жить или не жить».
Сюжет, впрочем, не предвещает ничего хорошего с самого начала. Принц датский, приезжая в Эльсинор на похороны отца, обнаруживает поминальный пирог включенным в свадебное пиршество в честь молодоженов – матери Гамлета Гертруды, не успевшей после похорон мужа износить башмаков, и брата покойного, Гамлетова дяди Клавдия. Это настолько дико, что юноша воспринимает происходящее, как бред. Может быть, со временем он бы и притерпелся, простил мать, но тут вмешивается рок в обличье призрака отца Гамлета, сообщающего, что его отравил родной брат, и требующего от сына немедленного отмщения. Эта коллизия тоже всем известна, как и череда кровавых событий, случившихся по приказу посланника ада, изображенного Александром Филиппенко в виде дряхлого старика, что завидует всем живым и неотступно наблюдает за тем, как Гамлет выполняет страшный наказ.
Вот тут, «где всем все известно», в спектакле Евгения Марчелли начинается самое интересное. Преследование незаконно присвоившего власть Клавдия превращается для Гамлета – артиста Кирилла Быркина – в навязчивую идею, от которой плавятся мозги и хочется мстить немедленно. Ничто не способно отвлечь психически неуравновешенного юношу от расправы над теми, кто преступил закон и потакает самозванцу. Поскольку он и только он (по крайней мере в его собственном представлении) уполномочен вести здесь высший суд.
Несмотря на приказ отца не трогать мать, Гамлет чуть ли не насилует ее, наглядно показывая темную сторону неудержимой страсти, где похоть берет верх, превращая человека в ненасытного зверя. Клавдий в исполнении Сергея Юшкевича и вечно юная Гертруда в исполнении Евгении Крюковой настолько поглощены удовольствиями сексуального характера, что не могут оторваться друг от друга даже в присутствии придворных и сына, чем еще сильнее провоцируют его провести психологический эксперимент над Клавдием. А именно – с помощью разыгранного бродячими артистами спектакля «Смерть Гонзаго» разоблачить коварный замысел убийцы, а уж там пусть народ решает, кому достанется трон.
В свою очередь народ, подозревая, что не все ладно в королевстве и власть прогнила до основания, продолжает как ни в чем не бывало веселиться и танцевать. Сказочный свадебный торт «вырастает» до размеров высокой горы, где только узкие бойницы оставлены для выкриков одиноких демократов. Эти лузеры не представляют никакой опасности для Клавдия, по-домашнему разгуливающего на людях в тапочках на босу ногу и даже в белом платье Гертруды. Ведь у него в тылу такие верные служаки, как, например, Полоний (артист Валерий Яременко), отправивший своего сына Лаэрта (артист Дмитрий Федоров) за границу, подальше от дворцовых интриг. Правда, с Офелией, в исполнении Анны Галиновой напоминающей изрядно раздобревшую куклу Барби в рыжих кудряшках, много проблем. Того и гляди – бойкая дочка с необъятной талией (да-да, забудьте о субтильных Офелиях прошлых постановок) подчинится зову плоти наследного принца, и тогда прости-прощай дорогостоящий пояс целомудрия. А это уже риск для придворной карьеры!
Одна из лучших сцен спектакля, вносящая легкую разрядку в напряженный ритм постановки под бой барабанов – это когда Полоний учит дочь дворцовому этикету и выспрашивает о ее об отношениях с наследным принцем, пуская слух, что тот сошел с ума от неразделенной любви. Абсолютно довольная собой Офелия нехотя воспринимает нравственные уроки болтливого отца, не переставая смаковать красное яблоко – недвусмысленный намек на то, что Гамлет давно сорвал плоды ее невинности, и они остались довольны друг другом без каких бы то ни было обязательств и любви.
Гамлет, каким его представляет Кирилл Быркин, с детства был лишен родительской заботы. Рос, как дикий плющ, окруженный холодным одиночеством. Отец, постоянно занятый государственными делами, не занимался воспитанием сына, отправив его учиться подальше от Дании, а Гертруда, лишенная материнского инстинкта, сосредоточилась на поисках замены состарившемуся мужу и вот нашла Клавдия, братоубийцу. В общем, та еще семейка!
После таких откровений, подозреваю, кое-кто в зале заподозрил, что и конец у классического сюжета будет переакцентирован так же вызывающе, как сердцевина. Возможно даже, Клавдий все-таки одержит Пиррову победу над сильно надоевшим ему поборником справедливости при помощи мстительного Лаэрта? Но нет, в планы Марчелли не входило до такой степени ссориться с Шекспиром и театральной общественностью, тем более в год столетия театра имени Моссовета.
И слава богу. Ибо за внешним эпатажем могла бы потеряться тема разрушения семьи, которое вызвано отсутствием любви и цепью предательств, втягивающих в свою воронку буквально всех. Ведь даже единожды совершенное зло не растворяется бесследно, оно продолжает циркулировать в генной памяти следующего поколения. Шекспировскому Гамлету в трактовке Евгения Марчелли пришлось собственной жизнью заплатить за нравственную деградацию сильных мира сего, оставивших за собой вселенную-пустыню, откуда выжжено чувство добра. Что может быть страшнее?
Любовь Лебедина
Театр имени Моссовета в этом году открыл юбилейный сотый сезон. Именно к этой дате худрук театра Евгений Марчелли приурочил свою постановку «Шекспиргамлет». И если в финале на сцене обнажили шпаги герои, то после спектакля в соцсетях словесные клинки скрестили между собой зрители — cпектакль получился весьма и весьма неоднозначным.
Он начинается на мистической ноте – звучно бьют крыльями невидимые голуби, а по сцене ходит мертвенно бледный Призрак, которого играет Александр Филиппенко. Но как только этот морок рассеивается, все становится прозаично. Невероятно красивая Гертруда (Евгения Крюкова) и статный и по сравнению с Призраком молодой Клавдий (Сергей Юшкевич) влюблены друг в друга, как мартовские кот с кошкой. Весь первый акт и часть второго они заняты лишь тем, что обнимаются и целуются на каждом шагу, и страстные прелюдии лишь чудом не переходят в нечто большее. Лысый юноша Гамлет (Кирилл Быркин) кривляется и бегает с толпой сверстниц полуодетый, иногда — в одних трусах. На ком держится государство, непонятно. Но ясно, что добром все это не кончится.
Огромная сцена, чьи стены затянуты в черное, временами кажется бездонной, как «Черный квадрат» (автор сценографии и костюмов — Анастасия Бугаева). Вот и спектакль таит в себе ряд загадок. Действительно ли Клавдий убил брата, или Призрак — плод воспаленного воображения Гамлета? В начале действия Клавдий выглядит незлобивым и пытается мирно решить конфликт с пасынком. Но в конце концов решает отравить его, показывая свою истинную сущность.
Гамлет пустоту, образовавшуюся после смерти отца и потери контакта с матерью, пытается заполнить отношениями с Офелией, чей облик необычен — это рыжая толстушка (Анна Галинова). Как ни странно, именно она оказывается камертоном всего спектакля и больше других заставляет себе сопереживать. Вначале героиня демонстрирует типичное поведение тинейджера. Отца (Валерий Яременко одет в современный деловой костюм), предостерегающего ее по поводу Гамлета, она слушает вполуха, поедая яблоко и равнодушно сообщая про принца: «Любит, клялся». Но когда Полоний уже будет убит, а любимому окажется не до нее, в сцене сумасшествия Офелия вдруг предложит окружающим спеть. И все подчиняться ей, и она сама споет так, что проберет до дрожи. При этом даже властный Клавдий будет делать то, что скажет ему Офелия — изображать звук веретена.
Гамлет в конце второго акта наконец-то выяснит тет-а-тет отношения с красавицей-матерью, в результате чего она упадет в глубокий обморок и так до конца действия толком от него и не оправится. Немудрено, ведь сын вопил ей «похотливая сука» и лез под юбку. Эдипов ли это комплекс, желание побольнее уколоть или то и другое сразу, до конца не ясно. Впрочем, именно в этом спектакле нечто подобное закономерно, ведь Гертруда здесь показана пустоголовой фифой, которой и в голову не придет, что обжиматься без передышки с новым мужем у всех на глазах не только моветон, но и психологическая травма для легковозбудимого сына.
Спектакль заканчивается эффектно — Гамлет и Лаэрт в белых костюмах начинают поединок. Именно в этот момент действие обрывается — исход битвы, как здраво рассудил режиссер, всем известен. Сцена в финале, кажется, единственная, где Гамлет наконец выглядит принцем, а не пареньком из подворотни.
В целом на спектакле испытываешь целую гамму чувств — от полного неприятия до сопереживания в отдельные моменты некоторым персонажам. К сожалению, сильное отторжение порой вызывает язык героев. Они здесь говорят не стихом, а прозой, отчего высокий стиль пьесы теряется. Но это, как говорится, еще полбеды. В спектакле использован перевод шекспироведа Михаила Морозова, буквально подстрочник, который он делал, чтобы помочь режиссерам и актерам понять смысловые оттенки пьесы. Но в его текст внесено немало словесной «отсебятины», иногда нижайшего пошиба. Например, Полоний за глаза называет Гамлета «тварь лысая». И такая «исчерпывающая» характеристика принца датского Марчеллиевского извода запоминается лучше всех остальных фраз спектакля. А ведь тот же Михаил Морозов в одной из своих статей писал, что произведения Шекспира, даже при поверхностном знакомстве, поражают количеством и разнообразием слов. Однако эта особенность творчества английского драматурга в постановке оказалась утрачена.
Анна Чепурнова