Большинство населения Армении давно уже живет вне ее пределов, в диаспоре; большая часть ее территории давно растворилась за границами других государств, так что Армения отчасти существует лишь в предании. Причем предании глубоком, как бездонный колодец времени. Армения причастна к могучим древним цивилизациям, от которых остались лишь археологические памятники - Урарту, Мидии, Древней Персии, Риму. Тем более странно, что это маленькое государство, отделенное от России Главным кавказским хребтом и множеством иноплеменных народов, оказалось очень прочно с Россией связанным. Связь эта - в языке.
Армения - единственная из 14 республик бывшего Союза, где русский язык обязательно преподается во всех школах со второго или даже с первого класса - то ли как первый иностранный, то ли как второй родной. По сравнению с другими иностранными языками он имеет явное преимущество как по количеству часов, так и по глубине изучения. Странно, что именно в Армении, а не на Украине, скажем, было совершенно ясно понято, что русский язык для всех республик бывшего Союза и всех народностей, его населяющих, до сих пор остается основным языком межнационального общения. Более того: Армения присоединилась к конвенции о защите региональных языков Европы, по которой русский язык на территории бывших республик Союза тоже требует особого внимания и покровительства. Ректор ереванского лингвистического университета им. В.Брюсова Сурен Золян, ответственный за проведение в республике языковой политики Совета Европы, сказал, что одной из ценностей современной Европы является ее многоязычие и сохранение этого многоязычия Совет считает необходимым для "формирования европейской демократической гражданственности".
В Армении русский является родным языком не только для русских - жителей больших городов, но и для сектантов-молокан, выселенных сюда еще при Николае I, а также в силу ряда причин и для 300.000 беженцев (в том числе и армян) из Азербайджана, а также греков и ассирийцев. Русская речь в Ереване понятна всем и не вызывает никакого удивления. Удивительно скорее другое - что Россия никак не использует выгоды своего приоритетного положения, и если, скажем, Болгария и Польша прислали своих специалистов для повышения квалификации преподавателей на кафедру славистики, то Россия не прислала никого. Похоже, у нас так и не сложилось представление о том, какую культурную политику Россия может и должна проводить в бывших союзных республиках. "Великодержавное мышление", свойственное России как бывшей метрополии, глубоко ложно. Мало того, что редкий русский человек сможет сказать по-армянски хотя бы "здравствуй - до свидания", дело оборачивается глубокими провалами в знании родной культуры. И я сам продемонстрировал это очень красноречиво, наивно поинтересовавшись у г-на Золяна, почему вверенный ему университет носит имя Брюсова. Ведь Брюсов не имеет вроде бы никакого отношения к Армении?
Сурен Тигранович, похоже, почувствовал что-то вроде неловкости от такого кромешного бескультурья:
- Как же не имеет? Брюсова в Армении знает каждый...
Оказалось, что в 1915 году, когда начался геноцид армян в Турции, Московский армянский комитет обратился к Брюсову - главе московских поэтов-символистов - с просьбой о подготовке сборника армянской поэзии, чтобы привлечь внимание российской и мировой общественности к трагедии. Брюсов сначала отказался, сославшись на свою неподготовленность к такой работе и незнание языка. Однако потом, прочитав об Армении и поэзии армян все, что можно на английском и французском, он начинает действовать: за 4 месяца изучает армянский язык - так, что может объясняться и переводить, - собирает коллектив лучших авторов того времени (Ю.Балтрушайтис, А.Блок, К.Бальмонт, И.Бунин, Вяч.Иванов, Ф.Сологуб) и в кратчайший срок издает грандиозную антологию "Поэзия Армении с древнейших времен до наших дней". Тема настолько захватывает его, что он отправляется с лекциями в Тифлис, Баку и Эчмиацзин, а вернувшись, до конца своих дней переводит с армянского. Он совершенно категоричен в своих выводах: "Знакомство с поэзией Армении должно быть обязательно для каждого образованного человека, как обязательно для него знакомство с эллинскими трагиками, с комедией Данте, драмами Шекспира, поэмами Виктора Гюго".
Несомненно, сейчас мы очень далеки от того расширения горизонта культуры, на которое оказался способен Брюсов. Так в чем же тогда мораль повествования? - вправе спросить читатель. - Уж не в том ли, чтобы учить армянский? Ну, разумеется, и в этом тоже, хотя бы на уровне "здравствуй - до свидания". Убежден, что даже этот крошечный шаг поможет нам избавиться от угрюмой подозрительности и ксенофобии - весьма сподручных рычагов для управления отрицательными эмоциями народа. А может быть, дело, для начала, в том, чтобы вспомнить, кто такой Брюсов? Для сегодняшнего дня это тоже задачка не из легких...