Почему лекарства все дефицитнее и дороже
Телеканалы давно поставили на поток обращения к россиянам всевозможных благотворительных фондов, собирающих деньги на лечение детей. Таких в стране около 9 тысяч, и они продолжают множиться. Почему?
Пощелкав пультом, вы за полчаса наткнетесь на два десятка душещипательных сюжетов. Вот на Первом канале «Русфонд» просит денег для Национального регистра доноров костного мозга. Телеканал «Россия» собирает 700 тысяч рублей для шестилетней Леры, страдающей от пареза Дюшена-Эрба. На «ТВ-Центре» фонд WorldVita обещает еженедельно рассказывать об очередном ребенке, «который остро нуждается в вашей поддержке», а радио «Говорит Москва» просит денег на медицинский окклюдер для 13-летней Аллы, страдающей врожденным пороком сердца...
Впору повеситься от безысходности! Однако ВЦИОМ свидетельствует: каждый пятый гражданин России регулярно переводит средства благотворительным фондам.
Нет, я не против медицинского меценатства — дело это доброе и нужное, сам участвую. Но смотреть ролики больно, да и за державу обидно. Ведь власти давно нас убеждают: государство располагает мощной медициной, способной справиться с любыми (ну или почти любыми!) хворями. Экс-министр здравоохранения Вероника Скворцова, помнится, еще четыре года назад заявляла, что в стране все лечится в рамках высокотехнологичной медицинской помощи. Причем для детей практически нет очереди. По ее словам, среднее время ожидания для них — две недели, и это касается самых сложных комбинированных хирургий. Исключения — какие-то уникальные конструкты-импланты или очень дорогие средства ухода при некоторых редких наследственных заболеваниях.
«Не все, что собирают люди, имеет под собой основание. Я абсолютно уверенно об этом говорю, — сказала тогда министр. — Мы даже создали в Минздраве специальную группу перепроверки фактов сбора денег».
Нынешний министр Михаил Мурашко месяц назад на пленарном заседании Совета Федерации тоже заявил: «Для оказания больным детям любой медицинской помощи региональные Министерства здравоохранения, Росздравнадзор и фонд «Круг добра» предоставляют все возможности. Для этого у них имеются соответствующие поручения, действует круглосуточная горячая линия. А еще уточнил, что в основном собранные пожертвования предполагаются не на медицинские цели, а на транспорт и проживание матери с ребенком.
Похоже, министр совсем не смотрит телевизор. Ведь те самые тысячи фондов, о которых мы ведем речь, просят у народа и собирают не рубли на гостиничную койку, а миллионы на сложнейшие операции! А потому хочется спросить: если это жульничество, то куда смотрит полиция? А если деньги действительно тратятся на высокотехнологичное лечение, то чем в это время занимаются перечисленные министром профильные медицинские ведомства, Росздравнадзор и его круглосуточная горячая линия? И что стало с той самой «группой перепроверки фактов», о которой четыре года назад говорила госпожа Скворцова?
Еще интереснее вопрос к фонду «Круг добра», созданному указом Владимира Путина в начале 2021 года и финансируемому за счет повышения ставки налога на доходы физлиц с 13 до 15% с заработков свыше 5 млн рублей в год. Предназначением фонда было названо обеспечение лекарствами и медицинскими изделиями детей с орфанными, то есть крайне редкими заболеваниями (в России такие встречаются не более чем у 10 человек на 100 тысяч населения).
В первый же год (2021-й) вместо заявленных в бюджете 60 млрд рублей фонд получил 75 млрд (так в письме Минфина). Израсходовать успели лишь 30,9 млрд. Следующий год по доходам был еще успешнее: поступления от повышенной ставки налога, к ним приплюсовали прошлогодний остаток, плюс специальный грант от правительства РФ — в итоге получилось 192,7 млрд. Но потрачено за два года было лишь 103 млрд, из которых в 2022 году — около 72,1 млрд. Как сказано на сайте фонда, деньги ушли на медпомощь, закупку лекарств для подопечных «Круга добра». После чего федеральным бюджетом на 2023 год фонду было выделено еще 144,7 млрд.
В итоге нынче на счетах у «Круга добра» должно храниться около четверти триллиона рублей — при среднегодовых расходах в пять раз меньше. Еще порядка 160 млрд в год жертвуют на медицинскую благотворительность граждане России — это выяснили эксперты бизнес-школы «Сколково».
Но два медицинских министра уверяют, что отрасль не нуждается в такой дополнительной помощи. «Такие сборы средств должны уйти на задний план», — заявил Михаил Мурашко.
Тем временем в стране быстро возрождается черный рынок лекарств с бешеными ценами на востребованные препараты. Об этом говорили фармацевты на только что прошедшем в Москве 20-м Аптечном саммите. Председатель правления Ассоциации аптек Калининградской области Дмитрий Яговдик заявляет об отсутствии в стране препарата тамоксифен для гормонозависимых опухолей, в первую очередь, рака молочной железы, занимающего лидирующие позиции в структуре злокачественных новообразований у женщин. Перекупщики предлагают в интернете копеечный препарат по 3 тысячи рублей за пачку. С осени пропал препарат для лечения сахарного диабета оземпик, продолжает директор СРО «Ассоциация независимых аптек» Виктория Преснякова. Еще раньше аналитики DSM Group, исследователи фармацевтического рынка, подсчитали: по итогам 2022 года число наименований лекарств, доступных российским потребителям в розничной продаже, сократилось на 10%. Зато оживились челноки и спекулянты. Глава Самарской областной фармацевтической ассоциации Елена Гладкова рассказывает, что Росздравнадзор блокирует каналы серых продаж, но они появляются вновь. Неудивительно: борьбе с дефицитом никогда не помогали запреты и ограничения.
А лекарственный дефицит вырос до того, что президент Путин потребовал от правительства в кратчайшие сроки решить проблемы на рынке, потерявшем более двух тысяч препаратов после того, как резко сократились поставки из-за рубежа. В 2023-м и последующих годах 95% российского фармрынка может оказаться под угрозой из-за его зависимости от импорта, предупредили эксперты. Доля зарубежных производителей на рынке России, по их подсчетам, составляет около четверти в бюджетном и коммерческом сегментах. Вместе компании из «недружественных» стран занимают больше половины рынка лекарств, а на российских игроков приходится лишь 36%.
Комиссия при Минздраве составила перечень из сотни лекарств, оказавшихся под угрозой недостатка или отсутствия на рынке. В списке медикаменты для экстренного снижения давления, жаропонижающие, антибиотики, противоопухолевые лекарства, средства для лечения диабета, растворы для перитонеального диализа, популярный глюкокортикоид преднизолон, иммуноглобулин человека, в том числе против гепатита В. В перечень включены и вакцины — против дифтерии, коклюша, столбняка и гриппа, а также сыворотки, предотвращающие развитие бешенства и столбняка. Обходиться без таких препаратов современная медицина не может.
Еще раньше в наших аптеках уменьшилось количество самых дешевых лекарств. В рознице были представлены 2402 наименования препаратов стоимостью до 50 рублей — это на 41% меньше, чем годом ранее, и вдвое меньше, чем в 2020-м. По итогам III квартала прошлого года средний чек в аптеках составил 622 рубля — на 15,6% больше, чем годом ранее.
Россия и раньше плотно «сидела на игле» зарубежной фармакологии: в 2019 году наша страна закупила на мировом рынке лекарственных средств и медикаментов на 9,9 млрд долларов. Это чуть меньше фармацевтического экспорта Испании (10,1 млрд долларов).
В Испании еще в XI веке появились первые аптеки в Европе, а сегодня испанский фармацевтический рынок в денежном выражении занимает одно из ведущих мест в ЕС. Что неудивительно: за последние 9 лет инвестиции в клинические исследования, проводимые фармацевтической промышленностью Испании, выросли на 86%. В местных аптеках можно купить любые лекарства безрецептурного отпуска или заказать рецептурный препарат. Розничные цены на лекарства в Испании на 12% ниже среднеевропейских.
Зато в России внутреннее производство лекарств, по данным Росстата за ноябрь, снизилось на 14,8% в годовом выражении. Основная причина — отечественная фармпромышленность почти не производит современные субстанции, основу любого лекарства. Но замминистра промышленности и торговли Василий Осьмаков, курирующий проект «Субстанции России», отставанием не тревожится. По его словам, Россия «не испытывает дефицита в фармацевтических субстанциях, так как продукция поставляется из дружественных Китая и Индии, и поставки не прекращались». Спасибо дяде?
А еще в последнее десятилетие в России существенно сократилось количество ученых-врачей, получивших степени кандидата и доктора наук. В 2021 году Минобрнауки выдало 205 дипломов соискателям, защитившим докторские диссертации по профилю «Здравоохранение», в 2010 году их было 380. А в области фармацевтических наук было выдано лишь пять таких дипломов.
В общем, догонять Испанию мы не торопимся. Хотя эта страна занимает одно из первых мест в мире по уровню здоровья (данные Всемирной организации здравоохранения, отдела народонаселения ООН и Всемирного банка). И здесь самая высокая продолжительность жизни среди европейских государств. Прогноз: к 2040 году показатель средней продолжительности жизни в Испании вырастет до 86 лет.
А Россия расположилась на 95-м месте, между Кабо-Верде и Вануату.