Бард, чьи песни стали народными, справляет юбилей
Знаменитому барду Александру Городницкому 20 марта исполнится 90! В родном для него городе на Неве к этой дате готовят музыкальный вечер и выставку, на которой будут представлены его фотографии, рукописи, книги.
Представьте, его первые стихи были опубликованы в 1948 году в сборнике, составленном из произведений ребят, занимавшихся в литературной студии городского Дворца пионеров. Уже тогда педагоги были уверены, что он «пойдет по литературной части». Угадали, но лишь отчасти: Александр Моисеевич пошел еще дальше, талантливо совместив лирику с физикой, став автором нескольких научных открытий и гипотез — одна его реконструкция возможной гибели Атлантиды чего стоит!
В поэтическую студию он попал случайно: хотел заниматься в кружке рисования, но та дверь оказалась запертой, а из-за соседней звучали стихи. «Я сунул туда голову и увидел черноволосого человека в офицерской форме, который, как я потом узнал, читал строки Франсуа Вийона в переводе Эренбурга. Мне захотелось в этом участвовать. Получил задание написать два стихотворения или один рассказ. Через две недели принес стихотворения, одно — про умирающего гладиатора — подозрительно смахивало на Лермонтова. Меня приняли», — рассказывал он «Труду» пять лет назад, перед прошлым юбилеем.
Мы общались в служебном помещении Большого зала Петербургской филармонии. В тот вечер Александр Моисеевич давал концерт. Волновался, как новичок.
— А я и есть новичок, мне впервые предстоит выйти на филармоническую сцену, — объяснил он. — Для меня это храм музыки, в который я еще школьником, потом студентом Горного института ходил на концерты великих дирижеров. Первые исполнения симфоний Шостаковича. Маэстро Мравинский, Ферреро, Стоковский — какие имена!.. И вдруг меня зовут туда, где выступали эти боги...
Тот его концерт прошел при аншлаге. Он отвечал на записки из зала, читал стихи — свои и любимых авторов, пел, извиняясь, что делать этого «совсем не умеет», но исполнял песни так, что за душу брало крепко! Рассказывал об экспедициях, а их на его долю выпали десятки. Исследователь истории Земли, дрейфа континентов, магнитных полей, строения океанской литосферы — где только он не побывал! Добрался даже до... Атлантиды.
Случилось это в 1984 году. Во время североамериканской экспедиции в районе подводной горной гряды недалеко от Гибралтара команда научного судна «Витязь» наткнулась на сооружения, похожие на городские развалины. Городницкий погружался под воду в специальном аппарате. Согласно его гипотезе, именно там находилась легендарная страна, погибшая в результате столкновения гигантских материковых плит — Африканской и Евроазиатской.
О ней он грезил еще в начале своей научной карьеры. А подвигли к тому, как он, шутя, говорил, питерские эрмитажные Атланты — те самые, что «держат небо на каменных руках». Его знаменитая песня о них была написана на борту военного парусника «Крузенштерн», в штормовую погоду в северной части Атлантического океана в далеком 1963-м. В конце 2010-х она стала неофициальным гимном Эрмитажа.
— Идея не моя, а директора музея Михаила Пиотровского, — рассказывает бард. — В белую ночь 20 мая 2018 года у Атлантов собралось несколько тысяч человек, откликнувшихся на мое приглашение вместе попеть. Сам не ожидал, что соберется столько людей! Был и Михаил Борисович. И выступил с этим неожиданным предложением. Авторские права остались за мной. Но, конечно, Эрмитаж может использовать песню совершенно бесплатно.
Оформили все, как положено, подписав договор. На торжественной церемонии Городницкий прочитал стихотворение «Восхожденье к Эрмитажу», спел своих «Атлантов». Отныне они регулярно звучат на декабрьском празднике, посвященном Дню рождения всемирно знаменитого музея.
На счету ученого барда еще одна торжественная песня — официальный гимн Санкт-Петербурга на музыку Глиэра из балета «Медный всадник». Александр Моисеевич написал на духоподъемный мотив такие строки: «Поем тебя мы, наш город величавый,/ Рожденный в боях и дыму баррикад. Твой каждый камень овеян славой,/ Седой Петербург-Петроград-Ленинград»...
С ним интересно разговаривать. Читать его книги о Земле, стране, людях. Слушать и исполнять его песни. Многие из них давно считаются народными, нередко это приводило к забавным казусам. Несколько лет назад в Иркутске после выступления перед геологами те поблагодарили его: «За то, что знаете наши песни!».
Юлий Ким: Поэт — мембрана своего времени
— Сейчас уже трудно сказать, когда я впервые услышал песни Александра Городницкого и при каких обстоятельствах мы лично познакомились. Думаю, это случилось в начале 1960-х годов, когда я вернулся в Москву после работы по распределению на Камчатке. Примерно тогда же состоялось и мое знакомство с творчеством Булата Окуджавы, Александра Галича, с ними самими и другими нашими замечательными бардами. Но подробности вряд ли важны. А важно то, что нашему Александру Моисеевичу вот-вот стукнет 90. Десять лет назад он вошел в клуб 80+, мы тогда отметили это всем прогрессивным миром, мною даже была написана на его музыку и исполнена хором песенка «Мы патриархи». А еще раньше состоялась наша совместная концертная поездка по северам, которая, правда, желаемого финансового результата не дала, зато мы замечательно подружились, следствием чего явилось стихотворение, которое так и называется «Юлий Ким и Городницкий». Вот его первые строчки: «Юлий Ким и Городницкий,/ Две заслуженных гитары,/ Две почтенных седины./ Песни бардовской титаны,/ Колебатели струны».
Мне кажется, эта аттестация и сейчас актуальна, надеюсь, она вновь прозвучит при скором чествовании Александра Моисеевича уже в связи с его вступлением в ряды клуба 90+.
Он бард первого призыва. Нас уже не так много, но наш отряд по-прежнему в строю во главе с еще более старшим, чем мы, Дмитрием Антоновичем Сухаревым... Когда говоришь о творчестве Александра Моисеевича, в голову само собой приходит слово «романтик». В этом качестве у него, пожалуй, нет конкурентов среди бардов любого призыва. Есть и несколько других специальных, «Аликовых» тем — например, еврейская, по глубине погружения в которую мне опять-таки трудно сравнить его с кем-либо еще: им не только сочинена целая книга песен о еврейской судьбе, но снят фильм о культуре идиш — трогательный и грустный.
Но, конечно, как всякий чуткий сердцем поэт, он отразил самый широкий круг влияний времени. Это светлые надежды 50-х, 60-х, 80-х годов, которые сменились тревогой 90-х и еще более тревожными настроениями нынешних дней. Настоящий поэт не может пройти мимо этого, потому что он — мембрана своего времени.
Некоторые из его песен до такой степени ушли в народ, что существуют как бы вне связи с их автором. Известно, что где-то на севере ему показали место, где якобы похоронен автор знаменитой песни «От злой тоски не матерись»«, особенно популярной у тех, кто отсиживал свои неповинные сроки в сталинских лагерях.
Александр Моисеевич всегда был в гуще бардовского движения и в СССР, и в постсоветской России. Довольно рано — и совершенно заслуженно — начал возглавлять жюри бардовских фестивалей, будучи более кого-либо из нас в курсе новейших имен и течений.
Замечательная особенность нашего юбиляра — равная причастность к научной и поэтической деятельности. Причем в академические занятия он вкладывает столько же страсти, сколько в поэзию. Так, он — непримиримый противник теории глобального потепления, о спекулятивности которой не устает говорить в своих многочисленных работах и выступлениях. Но так же непоколебимо он убежден в существовании Атлантиды, посвятил этой теме немало сил и времени, а однажды даже опустился на дно морское на глубину около пяти километров.
Недавно один журналист сказал мне: вы, барды, несовременны уже потому, что теперь в моде марши, а не лирика. На это могу ответить, что одна из самых потрясающих песен Городницкого, ставшая в какой-то степени даже гимном поколения, особенно если речь о питерской его ветви — «Атланты». Типичный марш, под который можно свободно и гордо шагать. Все дело в содержании, которое автор вкладывает в свое произведение. Наверняка найдутся те, кто пойдет за авторами множества сегодняшних маршей. А я пойду за Городницким.
Записал Сергей Бирюков