Издевка стала самой распространенной формой подачи и обсуждения новостей в итоговых программах и политических ток-шоу
Если верить свежему опросу ВЦИОМа, то россияне больше всего доверяют информации, получаемой на федеральном телевидении. Выходит, у них не вызывают особых сомнений слова людей, которые всего три месяца назад ухохатывались, комментируя призывы британских властей принимать душ раз в неделю и поддерживать в жилых помещениях температуру не выше 17 градусов. Уверенность в том, что зима будет лютой и Европа замерзнет без нашего газа, страшно их веселила...
В последние восемь лет издевка вообще стала самой распространенной формой подачи и обсуждения новостей в итоговых программах и политических ток-шоу. Примеров множество. Один из самых ярких — смакование нашими ведущими и экспертами слова «перемога» буквально за день до наступления ВСУ в Харьковской области. Они произносили его с насмешкой и презрением, давая зрителю удовольствие почувствовать всю нелепость одного только предположения, что у хохлов в принципе может быть военный успех.
Этот стиль сформировался во многом благодаря Владимиру Соловьеву, бесспорно, пропагандисту номер один. Если кто сомневается в оценке, пусть назовет кого-то еще, кому выделили бы завидную частоту на ТВ для вещания своего именного канала. Владимир Рудольфович снял с политической журналистики различные табу. Теперь даже высших должностных лиц из недружественных стран можно называть «мерзотой», «мразью», «ублюдками». О том, как он характеризует своих критиков и вообще всех «несогласных» и «сомневающихся» — особенно в рамках своей авторской программы на радио «Вести FM», — лучше вообще промолчать. За такие слова в эфире не штрафуют лишь его одного.
А как Соловьев, видимо, считая себя хорошим актером, зачитывает цитаты из речей нынешних германских политиков, подражая истеричной речи фюрера?! Помнится, когда он только начал проделывать подобные номера, некоторым гостям в студии, судя по вымученным улыбкам, становилось неловко. Потом ничего, привыкли. Ну и плюс постоянные призывы отменить мораторий на смертную казнь, физически устранять тех, кто, умотав за рубеж, сочиняет фейки про нашу армию, и, главное, побольше сажать, невзирая на лица.
Некоторые психологи полагают, что все перечисленное не только не успокаивает общество (мол, мы уверены в своих силах и правоте, а враг ничтожен), а, напротив, усиливает в нем нервозность и агрессивность. Хотя, может, так и надо? Впрочем, вернемся к цифрам социологов. Как уже было сказано, больше всего россияне верят федеральным каналам телевидения — 53% опрошенных, региональным — 47%. Второе место занимают центральная и местная пресса — по 33% голосов у каждой. Затем идут Telegram-каналы — в их информацию верят 31% респондентов. У регионального и центрального радио 24% и 25% соответственно. На последнем месте социальные сети, им верят 23%, а не доверяют аж 43% опрошенных.
Но как же так? В метро, в кафе, на скамейках парков все сидят, уткнувшись в ноутбуки или смартфоны. У известных блогеров — десятки миллионов подписчиков, большинство граждан полжизни проводят в интернете, а тут вдруг такие результаты: Оставим в стороне обычную критику в адрес социологии вообще и государственной в частности. Не будем шутить про среднюю температуру по больнице. Констатируем одно. Опросы ВЦИОМа чаще всего проводятся путем обзвона населения по случайно выбранным телефонным номерам. Шанс, что оператор попадет на человека, который ищет в Сети общественно важную информацию, а не треплется с друзьями, играет или смотрит кино, крайне низок. А вот новости по телевизору смотрят многие. Часто не по своей воле. Они краем уха внимают информационной повестке благодаря домочадцам. Так пассивные курильщики, живущие вместе с любителями табака, травятся никотином.
Но главное — только «ящик» потакает чертам нашего национального характера, сформулированным еще Пушкиным. Мы ленивы и нелюбопытны, да. Телевизор дает возможность получать информацию в разжеванном виде, не напрягая серое вещество. Вот, пожалуйста, картинка, ее сняли наши репортеры. Суть происходящего прокомментировал корреспондент, ведущий сделал подводку к сюжету, связав с другими темами, чтобы было понятно, что важно, а что не очень. Потом в ток-шоу разные умные дяди и тети растолковали смысл показанного и услышанного. В результате у зрителя нет ни вопросов, ни сомнений. Сюжеты с полей специальной военной операции он воспринимает с таким же доверием, как прогноз погоды. Синоптик сказал, что идет снег, — значит, точно, идет, даже если небо ясное.
Для того чтобы искать альтернативную информацию в других источниках, надо сомневаться в официальных. А это лишний труд. К тому же в Сети новость не подадут в готовом виде на тарелочке, не объяснят, почему именно ей надо верить.
И даже если не лезть в дебри интернета, а просто послушать выступления военкоров на вполне лояльных и патриотично настроенных радиостанциях, легко обнаружить, что их картина СВО весьма отличается от той, что рисуют в «ящике». Она глубже, разностороннее, ярче и человечнее. Там открыто говорят об ошибках командования, иногда просто вопиющих. Отступление, если оно случалось, так и называли, а не «плановым отходом на новые позиции». Там задают нелицеприятные вопросы властям, рассказывают о злоупотреблениях в сфере отечественного военно-промышленного комплекса, об ошибках в ходе мобилизации. Таким видят свой профессиональный долг эти, как правило, смелые и мужественные люди (другим с этой профессией трудно ужиться). Неслучайно на них несколько раз серьезно «наезжали» высокопоставленные чиновники, беззастенчиво пытались заткнуть рот. Частично удалось. В «ящике» голоса строптивых военкоров звучат все реже. Там есть свои, проверенные ораторы.