Как защитили от бульдозера более 200 зданий, которые вместе с хрущевками попали под горячую руку реновации
«Реновация без сноса» — так называется выставка, которая в течение нескольких дней работала в Москве, в Центральном доме архитектора. Жаль, что так недолго, поскольку положительными примерами взаимодействия общества с властью мы, прямо скажем, не избалованы. А тут этих примеров полторы сотни — и все зримые, с конкретными адресами.
На выставке в столичном Доме архитектора представлены почти полторы сотни домов, которые в буквальном смысле обрели право на вторую жизнь. Всего же таких зданий по Москве 218. Не имея ничего общего со злополучными (или все-таки многострадальными?) хрущевками, они были включены в списки реновации, то есть обречены на снос, несмотря на очевидную историческую и архитектурную ценность.
Дома дореволюционной постройки, здания эпох модерна и конструктивизма, жилые комплексы сталинского периода — рабочие городки, возведенные по специальным проектам, ансамбли застройки центров городов, постепенно вошедших в состав Москвы, — это не типовая, не серийная, а авторская архитектура, во многом определяющая исторический облик столицы, хоть и не получившая по разным причинам статуса охраняемого памятника. Но ни по каким критериям она не может быть отнесена к так называемому первому периоду индустриального домостроения, от последствий которого и должна по изначальному замыслу избавить столицу реновация.
Более того, под ее каток попали даже здания, расположенные на территории объектов культурного наследия, в защитных или охранных зонах памятников архитектуры, где по закону разрешены только работы по восстановлению объектов культурного наследия, а новое строительство категорически запрещено. Каким же образом все эти здания в буквальном смысле штучной работы могли попасть в компанию к панельному ширпотребу?
Уже после обсуждения программы сноса пятиэтажек с президентом страны правительство Москвы расширило программу реновации за счет более обтекаемой формулировки: «дома первого периода индустриального домостроения и аналогичные им по характеристикам конструктивных элементов дома». Первые были определены достаточно четко — «многоквартирные дома с количеством этажей не более девяти, возведенные по типовым проектам, разработанным в период с 1957 по 1968 год, с использованием типовых изделий стен и (или) перекрытий».
А вот вторые не определены никак — ни по временным рамкам, ни по технологическим. И эта неопределенность дает возможность записать под снос любой «неудобный» для городских властей жилой дом, даже если он обладает архитектурной, мемориальной или градостроительной ценностью. Ведь когда речь идет об исторических зданиях, не всегда можно обойтись только капитальным ремонтом — зачастую необходимы реконструкция с реставрацией, а это мероприятия еще более хлопотные и затратные.
Далеко не все жители таких домов готовы были пустить родные стены на слом и на собраниях голосовали против включения в программу реновации, хотя условия жизни здесь нельзя было назвать отвечающими нормам ХХI века. Однако у чиновников была возможность, что называется, выкрутить им руки: либо вы продолжаете жить в ваших архитектурно замечательных, но при этом ветшающих и разрушающихся домах, ремонтировать которые в обозримом будущем никто не намерен, либо даете разрешение на снос.
Попытку спасти обреченные дома предприняло общественное движение «Архнадзор». Градозащитники проверили почти 6 тысяч адресов, выявляя нетиповые здания. Более 600 из них было предложено сохранить, приблизив суть «реновации» к точному значению этого понятия — то есть к обновлению, предполагающему ремонт, реконструкцию и, там, где это возможно, модернизацию зданий, а не уничтожение с последующим новостроем.
И правительство Москвы пошло навстречу, создало рабочую группу, в которую вошли представители Москомархитектуры (Юлиана Княжевская), Мосгорнаследия (Алексей Емельянов), Общественной палаты города (Петр Кудрявцев) и «Архнадзора». Каждый дом отстаивали до последнего, и, если убедить мэрию не удавалось, «Архнадзор» фиксировал несогласие. В результате список сначала сократился до 290 зданий, потом до 240, наконец, до 218 домов. Решение по еще 22 зданиям отложено с формулировкой «определить на стадии проектов планировки территорий».
Хорошо, хотя бы треть исторических домов удалось спасти от уничтожения. Но по окончании ремонтных работ нынешние обитатели в них вернуться не смогут: по условиям программы реновации им должно быть предоставлено новое жилье взамен прежнего. А покидать родные стены они не хотят. Как им теперь быть?
«Труд» обратился с этим вопросом к одному из основателей «Архнадзора» писателю и москвоведу Рустаму РАХМАТУЛЛИНУ.
— В рамках выставки мы провели круглый стол «Реновация без сноса. Как дальше?», наметив в общих чертах стратегию повторного заселения этих домов. Мы не социальное движение, но очень сочувствуем жителям, которые не смогут вернуться в свои сохраненные дома, несмотря на то что они голосовали против включения их домов в программу реновации. Проблема в том, что реновация на момент принятия программы предполагала только снос, а потому не располагает так называемым маневренным фондом, куда можно было бы, как в советские годы, отселять жителей ремонтирующихся домов. Хотя при пожарах, обрушениях, авариях и прочих бедствиях жителей пострадавших домов куда-то же переселяют на время восстановления разрушенного. Значит, теоретически выход существует.
Остается надеяться, что и в этом случае городские власти услышат и жителей, и градозащитников. Во всяком случае история со спасенными домами показывает, что найти приемлемое решение можно.
Однако есть и другая проблема. Ведь крупные градостроительные преобразования на программе реновации не закончатся. Что нужно предпринять, чтобы законодательно оградить от уничтожения здания, являющиеся составной частью исторической среды, но формально памятниками архитектуры не признанные?
— Необходим закон об охране исторической среды, — Рустам Рахматуллин выражает общую точку зрения своих коллег. — Сейчас у нас есть лишь Закон об охране памятников. Согласно ему среду защищают памятники, то есть их охранные зоны. Кроме того, в законе есть раздел «Исторические поселения». Предметом охраны исторического поселения становятся ценные градоформирующие объекты, перечисленные в особом перечне, то есть именно историческая среда. Следовательно, второе, что нужно сделать на законодательном уровне, — это изменить порядок признания исторических поселений.
Москва, как известно, историческим поселением не признана, хотя является им по природе. Вот такой парадокс...