- Надежда Васильевна, позвольте спросить: как вам удается не поддаваться "давленью толщи лет"?
- Ну, рецепт-то, в сущности, прост и доступен каждому: не прятаться от жизни, брать от нее полной мерой то, что она может предложить тебе на каждой возрастной ступени. Конечно, в молодости, когда возможности безграничны, это одно, в зрелом возрасте - другое, а дальше, "когда мы клонимся к закату", - то, что тебе по силам и чуть-чуть сверх того. Не понимаю людей, которые, едва переступив пенсионный рубеж, считают, что активная жизнь кончена и теперь нужен только покой. Мне хочется еще кое-что успеть, ничего не упустить в той жизни, которая мне дарована, не терять интереса к жизни. А источник энергии один: любовь к жизни.
- Но ведь жизнь вас не очень баловала - были в ней и нужда, и война, и потеря дорогого человека...
- Конечно, это так. Уже в детстве я пережила тяжелые времена - в моем родном Донецке был голод, вызванный засухой. А потом, когда жизнь наладилась и сбылась моя мечта о небе, его заволокли черные тучи войны, и мне, 20-летней девчонке, выпало нелегкое испытание. Наш женский авиаполк защищал небо над Москвой. Мне довелось сбрасывать бомбы и на свой любимый Донецк, оккупированный немцами. А сколько дорогих мне подруг отняла у меня война... Что было, то было, этого не зачеркнешь. Зато война подарила мне любовь - вы же знаете, что нас с моим Семеном повенчало небо...
- Знаю, но для читателей поясню: Семен Ильич Харламов - летчик от Бога, ас - бесстрашный и на редкость удачливый. На его счету десятки сбитых "мессеров"...
- Да, мы встретились, когда его, сбившего очередной "мессер" и чудом посадившего свой самолет, отправляли в госпиталь. Так, можно сказать, "на станции Минутка" в мою жизнь вошла большая любовь, а это такой мощный источник жизненной энергии, равного которому и нет. Еще до загса мы "расписались" на стене поверженного рейхстага: "Надя Попова из Донбасса и Семен Харламов из Саратова", и именно этот день считали потом днем своего бракосочетания.
- Мне известно, что одним указом вы оба были удостоены высокой награды - звания Героя Советского Союза.
- Газету с этим указом - "Правду" за 23 февраля 1945 года я храню до сих пор. Мы прожили вместе 45 лет, чуть-чуть не дотянув до золотой свадьбы.
- Выходит, война сыграла и светлую роль в вашей судьбе?
- Выходит, так. Война многому научила меня. Я познала цену жизни, дружбы и поняла, что держит человека в жизни, не дает ему сломаться, затеряться...
- Что же?
- Привязанность к своим корням: к своей родне, к предкам, к отчему дому, к своей земле. И еще - вера в свою правоту.
- "А удача - награда за смелость"?
- И да, и нет. С одной стороны, удача, несомненно, сопутствовала мне, особенно на войне, хотя летала я под номером 13. Совершив 852 ночных боевых вылета в общем-то на легко уязвимом, не защищенном броней самолете "У-2", который немцы называли "Рус фанер", я чудом уцелела. Мы, без преувеличений, постоянно подвергались смертельной опасности, тем более что летали на низкой высоте и без парашюта. И все-таки я выжила, удача сопутствовала мне. Но процитированная вами строка из песни несправедлива по отношению к тем, кто не дожил до Победы. Ведь многие из них были отчаянно смелыми, но война не пощадила их, судьба не наградила удачей. Правда, иногда бывало и так, что волю к жизни подавлял страх смерти, и это было гибельно.
Мне как командиру эскадрильи приходилось готовить и провожать в полет моих подруг. Бывало, ставишь боевую задачу: сегодня летим на такую-то цель. Учтите: там очень сильный заградительный огонь, ослепляют прожектора. Говорю и вижу: в глазах у какой-то из девчонок растет тревога, уже сейчас ее одолевает страх, а ведь она еще на земле. И, хотите верьте, хотите нет, но у меня был какой-то необъяснимый дар предвидения - я видела: эта обуянная страхом девушка обречена, она погибнет, потому что трусит... Осуждать за это нельзя - ведь в нашем полку служили совсем еще девчонки, впрочем, как и я сама. Конечно, было страшно, но я как-то научилась забывать о страхе, концентрироваться только на предстоящей задаче. Может, и поэтому удача меня не покидала.
- Но и в послевоенной жизни у вас опять-таки все сложилось на редкость ладно - и замужество, и замечательный сын, пошедший по стопам отца и дослужившийся, как и он, до генеральского чина, и невестка, которая стала вам почти дочерью, и любимый внук, и даже годовалый правнук - все у вас "на высоте". Но последние годы вы живете в Москве одна - вся семья "за границей", в Белоруссии. Вас не мучает одиночество? Не хочется уехать из столицы, чтобы соединиться с близкими?
- Нет. Да разве могу я уехать от могилы моего Семена? Вся наша с ним жизнь прошла здесь, в Москве. А одиночество? Нет, я его не чувствую, у меня слишком много дел и обязанностей, мне интересно все, что происходит вокруг, в мире, в стране, в моем окружении. Я ежедневно читаю газеты (свой любимый "Труд" выписываю уже много лет), даже молодежные издания просматриваю, потому что меня интересует, чем живет новое поколение. Я поддерживаю связь со своими боевыми подругами-однополчанками, ведь я председатель совета нашего 46-го гвардейского женского авиаполка. Кроме того, я член президиума Российского комитета ветеранов войны, член совета ветеранов при президенте Российской Федерации, председатель комиссии по работе с молодежью, председатель наблюдательного совета по оказанию помощи детям-сиротам афганской и чеченской войн. Так что скучать некогда. И куда я от всего этого уеду?
Кроме того, у меня много друзей. Знаете, я пришла к выводу, что у людей, как у космонавтов, чтобы они могли быть вместе, должна быть совместимость душ. Я человек общительный, контактный, люблю компании, красивое застолье с задушевными беседами. Кстати, вы как насчет того, чтобы выпить по рюмочке? У меня на кухне графинчик с водочкой всегда на всякий случай...
- Спасибо. Честно говоря, такое застолье, о котором вы говорите, сегодня - редкость.
- Вы правы. Жаль, что у нас не учат молодежь пить красиво, общаясь друг с другом и не теряя разума. Ведь за бутылкой можно всю ночь просидеть и не быть пьяными, а только радоваться общению с близкими людьми.
- Кстати, о самых близких. Они ведь "всем составом" приехали на ваше 80-летие, не так ли?
- Да, это для меня - потрясающий подарок. Ведь мы не так часто видимся, общаемся в основном по телефону. По большей части, конечно, звонят они, но и я наговариваю на несколько сот рублей в месяц. Вы не представляете себе, как меня радует и как ласкает взор моя "мужская гвардия", ведь все они - и сын Саша, и внук, тоже Саша, и даже маленький правнук похожи на отца, деда, прадеда. И у сына, и у внука - та же стать, то же благородство, тот же характер. Сема мой был настоящим волжским богатырем, и они, к счастью, пошли в него.
- В юбилейные дни вас наверняка завалили поздравлениями, подарками, цветами?
- И не говорите... Но одно письмо для меня - особый подарок, потому что оно из Германии, от бывшего врага. Не могу вам передать, как оно меня обрадовало. Вот прочтите и поймете сами.
"Милостивая госпожа Попова! Как бывший участник войны я хотел бы выразить вам и вашим подругам свое наивысшее уважение. Я прочел здесь статью в журнале "Штерн". Восхищен вами и выражаю вам сердечную благодарность. Солдаты Российской армии были самыми храбрыми солдатами второй мировой войны. (Эти слова Надежда Васильевна просила подчеркнуть. - Л.А.). Моя воинская часть располагалась на центральном участке фронта, и я пережил зиму 1941 - 1942 годов под Москвой. Не исключено, что по ночам вы летали над моими позициями. Ваш самолет мы называли еще "швейной машинкой", потому что вас почти не было слышно. Вы можете гордиться, потому что вы и ваши товарищи разгромили фашизм. Благодаря вашей победе Германия стала свободной. Буду очень рад, если получу от вас фотографию с автографом. С дружеским приветом - Фридрих Фертиг".
- Да, такое "признание в любви и дружбе" дорогого стоит...
- Выходит, не напрасны были наши "хождения по мукам": кроме собственной нашей Победы, мы отвоевали свободу и для врага, превратив его в друга. А для меня лично это письмо - еще одно доказательство не напрасно прожитой жизни...