Раннее утро. В печально известном театральном центре на Дубровке кипит работа: здесь полным ходом идет капитальный ремонт. В коридорах, по которым мы пробираемся к спортзалу (именно там выдают вещи), пахнет свежей побелкой, краской. Никаких следов обстрела, крови и грязи уже не видно. Все двери заперты, на них мелом написано: "Помещение осмотрено".
Возле спортзала - небольшой холл, в нем ждут очереди несколько человек. Пытаемся пройти внутрь, но сотрудник прокуратуры, который чуть-чуть приоткрывает дверь на наш стук, суров и непреклонен: "Журналистов не пустим. Уже приходили, а потом такого понаписали - читать тошно! Как будто мы тут воруем, наживаемся на чужом горе..."
Из спортзала выходит пара - муж и жена средних лет. Они были в числе заложников. Выглядят радостными. Несут пальто, куртку, сумку.
- У вас ничего не пропало?
- Нет, все нашли. Даже сотовый телефон: то, что он принадлежит именно нам, следователи установили по SIM-карте. А мы уже с ним попрощались...
У Анатолия Белоусова в заложниках была 28-летняя дочь. Сама она приехать не смогла: до сих пор находится в тяжелом состоянии. Папа забрал ее куртку.
- Вообще с нами тут обходятся очень вежливо, - рассказывает 19-летняя Анастасия Цыброва. - Помогают. Мне лично вернули все до копеечки. В кошельке даже надорванный контролером билет на мюзикл остался... Сохраню его на всю жизнь. Когда нас оттуда вытаскивали, многие, в том числе дети, были раздеты, и я видела, как спецназовцы хватали первое попавшееся - пальто, свитера, шубы, валявшиеся на полу или креслах, чтобы накрыть людей, а потом уже тащили их на улицу. Как можно их за это осуждать?
Опять чуть приоткрывается дверь, внутрь запускают следующую партию потерпевших.
- Вы все еще здесь? - удивляется сотрудник прокуратуры, увидев нас. - Ну ладно, заходите...
Спортивный зал похож на оптовый склад. Длинными рядами выстроилась обувь, отдельно - плечики с верхней одеждой, полки со свитерами, сумки, дипломаты, женские косметички... Ценные вещи и деньги заперты в сейфе. Отдельно сложены пустые ящики и пакеты из-под вещей, которые уже опознали и забрали. Пирамида возвышается почти до потолка.
В зале постоянно дежурят сотрудники милиции, прокуратуры и ФСБ. Случайный человек, по их утверждениям, сюда проскользнуть не может. Нужно предъявить выписку из больницы, затем составить заявление с подробным описанием вещей. Потом назначают время, когда можно прийти. В тот момент, когда мы оказались в театральном центре, запись велась на две недели вперед. 20-летнего Илью Кадникова, который в тот октябрьский вечер был здесь с девушкой Кирой, при нас записали только на 26 ноября. Правда, с извинениями: выдача вещей потерпевшим - сложный, трудоемкий процесс, требующий постоянного контроля и досмотра. Илья не обиделся.
Пожилая женщина перебирает что-то в огромном картонном ящике. "Ой, нашла!" - вдруг радостно восклицает она. В косметичке - не только любимые духи, но и фотографии детей, внуков, какие-то памятные мелочи... Другая женщина находит свое пальто. Правда, оно в плохом состоянии - испачканное, измятое. На рукаве - пятна крови. "Не знаю, поможет ли химчистка".
Мужчина средних лет возмущается: ему так и не удалось отыскать свой портфель.
- Да нет, никакой не кожаный, обычный матерчатый, - говорит с досадой, - и внутри ничего ценного: денег нет, только ноты... Но мне они нужны! Это же музыка, я без нее жить не могу!
Оказывается, он - музыкант, в начале теракта находился в оркестровой яме. Там же оставил свой портфель с нотами. Известно, в какую яму она превратилась потом...
- Дело в том, что основную часть вещей мы находили на улице или на полу, - рассказывает все тот же сотрудник московской прокуратуры. Представляться он отказался, назвал лишь свою должность - следователь по особо важным делам. - Конечно, их состояние оставляет желать лучшего. Вы себе даже представить не можете, что тут творилось во время штурма. Свистят пули, клубятся газовые облака, люди падают без сознания, жуткий запах... Конечно, в этих условиях мы старались, прежде всего, спасать людей, а не вещи. А в оркестровой яме все плавало.
Однако музыканту обещают поискать его портфель, другому мужчине - пропавший военный билет, а женщине, которая только что нашла пальто, - цветной шарфик в желтых цветочках... Его подарил на серебряную свадьбу муж, который до сих пор находится в больнице.