В беседе корреспондента «Труда» с известным продюсером, режиссером и телеведущим Алексеем Пимановым нашлось место и лирическому, и эпическому
Семейный продюсерский тандем Ольги Погодиной и Алексея Пиманова, не так давно подаривший телезрителям многосерийный фильм «Маргарита Назарова», подготовил новую картину — «Любовь прет-а-порте». В новом фильме Ольга выступила в качестве продюсера и исполнительницы главной роли. Картина о любви итальянца и русской была задумана как легкая, ироничная комедия. Сопродюсером с итальянской стороны выступил Пьетро Инноченци, на профессиональном счету которого фильмы с участием легендарного Адриано Челентано. О том, насколько ожидаем этот фильм, стало понятно на кинофестивале «Окно в Европу», где состоялся показ картины в конкурсной программе. В нашем разговоре с известным продюсером, режиссером и телеведущим Алексеем Пимановым нашлось место и лирическому, и эпическому.
— Алексей, как случилось, что вы, автор серьезных исторических телевизионных фильмов, стали снимать комедии? С чем связана такая метаморфоза?
— Да, наши военно-исторические проекты — многосерийные художественные фильмы «Александровский сад», «Охота на Берию», «Галина», «Жуков», «Власик» — это мощные картины о советской эпохе. Мне всегда было интересно это время, к тому же в руках у меня было огромное количество уникального архивного материала. Тем не менее из уже сделанных фильмов я выделю три полнометражных проекта иного толка. «Три дня в Одессе» — это историческая приключенческая драма. «Мужчина в моей голове» — новогодняя комедия. «Овечка Долли была злая и рано умерла» — фэнтези о путешествии во времени. Кстати, на фестивале комедий «Улыбнись, Россия!» «Овечка» была удостоена специального приза. А на фестивале российского кино во французском городе Онфлер она же стала фильмом закрытия.
Кроме того, специальные показы «Овечки Долли» состоялись на кинофестивалях в Польше, Азербайджане, Испании. Картина стала также обладательницей награды на крымском кинофестивале «Алые паруса» в номинации «Самый увлекательный фильм». Говорят, она очень нравится детям...
Все эти фильмы так или иначе связаны с жанром, который принято называть легким. Мне этот жанр интересен, я отдыхаю душой, когда снимаю подобные вещи. Готовясь к съемкам картины «Мужчина в моей голове», я сказал одной моей знакомой, что собираюсь снимать кино «для женщин, про женщин и о женской психологии». И она мне как-то свысока ответила: «Запомни, Леша, никто из мужчин не сможет снять кино о женской психологии». «А я все же попробую», — ответил я и приступил к съемкам.
— Как вы полагаете, легко ли современной молодежи воспринимать фильмы о Великой Отечественной войне? И вообще, возникает такое ощущение: чем дороже картина на военную тему, тем меньше ей веришь.
— Объясню. У нас основная аудитория в кинотеатрах — это молодые люди с клиповым мышлением. Они по жизни спринтеры, а не стайеры. Именно для них делаются большие прокатные истории со спецэффектами. А потом это кино ты отдаешь на ТВ, где совсем другая аудитория и другие механизмы восприятия. Основная ошибка людей, которые берутся делать военные фильмы, в том, что они думают: «Вот я сделаю фильм на современном клиповом языке, понятном молодежи!» Но при таком подходе почти неизбежно теряется настоящая драматургия — то, что держит любую историю. О таланте создателей отдельный разговор. И часто на выходе остается выхолощенная лента, чистая картинка. Как говорится, ни уму ни сердцу. Всегда нужно искать золотую середину.
Вот сейчас группа Ольги Погодиной снимает фильм «Танкисты», большой полнометражный проект. С самого начала мы договорились: сценарий будем писать про людей, а не про Рембо. И мы в первую очередь обращали внимание на живость характеров. Важно понять, что наши танкисты — прежде всего такие же люди, как и мы. И сначала они у нас совсем не герои. Им в 1942-м всего-то по 25-30 лет... И есть подвиг, к которому эти люди не были готовы с детства, но просто так сложилась их жизнь, что они сумели совершить невозможное. Так же, как в великом фильме «А зори здесь тихие:» Станислава Ростоцкого. Те зенитчицы были обычными девчонками, которые в ситуации крайней необходимости совершили то, что им было предначертано военной судьбой. Здесь не стоит следовать голливудским стандартам. По нам война ударила куда больнее, чем по ним. И потому для них это больше игра, приключения, экшен, а для нас — драма, беда, проявление духа.
Вот когда итальянцы приезжали к нам по работе над «Любовью прет-а-порте», мы сидели с ними в итальянском ресторанчике в Москве. Актер Паоло Контичини (он у нас в байопике о Маргарите Назаровой потом сыграл роль Отто), прекрасный артист, образованный человек, вдруг спрашивает: «А почему сегодня перекрыли вход в Александровский сад и я не смог в него попасть?» Отвечаю: «Так день поминовения же, годовщина начала Великой Отечественной войны...» Он мне: «Но это же не День Победы, что тут отмечать?» Я отвечаю, что у нас 27 миллионов погибло, а проживало на момент начала войны 147 миллионов. Он смотрит на меня, не понимая, переспрашивает: «Два и семь?» Я ему: «Нет, двадцать семь!» Вижу, не поверил, стал смотреть в интернете. И потом, когда отыскал военную статистику, долго сидел молча. Он ничего про это не знал, пытался осознать цифры и факты, с которыми мы с рождения живем...
Вот про что важно помнить, когда приступаешь к работе над большим фильмом военно-исторической тематики. Лично для меня в фильме «Ярость» Дэвида Эйра с Брэдом Питтом главное то, что это фильм про людей. Оставим за скобками их американское видение европейской войны...
— Вы также завершили и первую часть съемок масштабного проекта «Крым». Его уже называют историей современных Ромео и Джульетты на фоне крымских событий...
— Это история про движение навстречу друг другу. Невзирая на обиды, недопонимание и взаимные претензии. Героиня у нас из Киева, ее играет Женя Лапова — талантливый, очень тонкий человек. Запомните ее имя. Ну и Рома Курцын, любимец девушек, сыгравший в нескольких сезонах сериала «Меч». Его герой — из Севастополя. Удивительная пара! Героиня Жени на протяжении всего фильма совершает поступки, которые с нашей, российской, точки зрения алогичны. Весь фильм она пытается понять, что происходит. Она настолько уверена в своей правоте с самого начала, что и в конце фильма не сдает свои позиции, но приходит к осознанию того, что мир гораздо сложнее.
— Тяжело было подступаться к этой сложной, противоречивой теме?
— Безусловно. Я это на себе почувствовал. Вот случился март 2014-го. Мы уже в апреле поняли, что будем снимать такую историю. Думали, что напишем сценарий месяца за три. Изначально знали, что наша Джульетта — из Киева, а Ромео — из Крыма. А как дальше быть? Чем все закончится? Мы только через год придумали финал и уже его не трогали, хотя многое другое еще полгода меняли: герои ведь начинают жить, и вдруг понимаешь, что этот человек так вести себя не может, как это виделось дома за компьютером... Даже во время съемок мы продолжали что-то менять в сценарии. Прекрасный оператор Владимир Климов уже привык к моим словам: «Так, Владимир Михайлович, сегодня все делаем по-другому».
Вначале я был уверен, что выстроится очередь из желающих высказать свое мнение по этой теме. Но многие мои коллеги «технично» ушли в сторону: давайте-де поговорим чуть позже, по прошествии времени, когда все векторы уже будут до конца понятны... Их право, не осуждаю. Но мелко это все и лукаво, на мой взгляд. Кино должно быть честным — это самое главное.
— Неужели так сразу, в апреле 2014-го, возник замысел?
— Было уже понятно, что это тектоническое событие. И не только с точки зрения геополитики — какая часть земли кому отошла, а с точки зрения глобального человеческого разрыва, разлома. И нужно попробовать его осознать. И, может, остановить, попытаться поговорить друг с другом. Самое страшное, что у нас сейчас происходит: мы не говорим друг с другом, плюемся ядом и разбегаемся, оставаясь каждый при своем мнении. Плюс массовый психоз, СМИ поддерживаемый и подогреваемый... Выбраться из всего этого и признать, что в чем-то были не правы, — это поступок.
— У вас раньше были такие сложные съемки?
— Никогда. У нас там все летает, плывет, движется. В кадре присутствуют БТРы, «Уралы», КамАЗы, бронеавтомобили «Тигр», самолеты, вертолеты, большие десантные корабли и далее по списку. Использована лучшая съемочная техника из всего, что только можно представить. У меня впервые были такие возможности — в этом смысле мы бюджет не зажимали.
В одном эпизоде герой после гибели друга говорит: «Война пришла сюда, в Крым, и никто ее теперь не остановит!» В этот момент на горизонте появляются вертолеты, пролетая почти над головами героев. Можно было бы нарисовать это компьютерной графикой со всеми современными примочками. Но я добился того, чтобы вся техника была настоящая. Ведь когда вся эта мощь грохочет в 50 метрах над тобой, такое стоит прочувствовать!
И еще. Фильм «Крым» — про великих русских и украинских мужиков, которые не стали друг в друга стрелять. Потому что братья, потому что нельзя. У нас есть эпизод, когда украинский «Су» зашел в хвост садящемуся в Бельбеке «Илу» с нашими десантниками. Так и в жизни было. Мы восстановили реальный случай. Снимали параллельно с вертолета, с земли, из кабины «Су» и «Ила»...
— Вы выступаете на этой картине в качестве режиссера?
— На самом деле я режиссировать «Крым» изначально не собирался. Хотел «Танкистов» снимать. А «Крым» продюсировать. Но в процессе подготовки проекта, пока говорил со сценаристами, режиссерами, и особенно после поездки в Севастополь, решение пришло само. И я сказал: «Кажется, я чувствую, как надо снимать, и потому попробую сам».
— Вы сказали про волну негатива от некоторых телевизионных сюжетов. Как от нее закрываетесь?
— Дом, семья, спорт, друзья. Я приучил всех своих — и телеканал «Звезда», и «Человек и закон», и холдинг, и кинокомпанию к тому, что в субботу-воскресенье мне звонят только в крайнем случае. Раньше на съемочной площадке все в очередь стояли — то одно подписать, то другое. А сейчас за месяцы крымской экспедиции меня уже не дергали — и прекрасно справились. Значит, я неплохой руководитель...