В воскресенье на канале «Россия 1» стартовала главная премьера сезона – сериал Сергея Урсуляка по легендарной книге Василия Гроссмана
Судьба сериала которой тянет на сюжет для романа: в начале 1960-х экземпляры рукописи были изъяты КГБ, писатель скончался в 1964-м, так и не увидев публикации.
Но одну копию друзья спасли, в 1974-м ее опубликовали в Швейцарии и только в перестроечном 1989-м – в СССР, в журнале «Октябрь». Некоторые подробности о картине и о себе самой, преодолев природную закрытость, рассказала исполнительница главной женской роли в «Жизни и судьбе» Полина Агуреева – актриса загадочная и привлекательная, известная телезрителям по сериалам «Ликвидация» и «Исаев», театралам – по спектаклям «Мастерской Петра Фоменко», киноманам – по картине Ивана Вырыпаева «Эйфория».
– Полина, если говорить о вашем становлении как актрисы, кому из режиссеров вы в большей степени обязаны?
– Сложный вопрос, быстренько не ответишь. Безусловно, это Петр Фоменко. Но я обязана и признательна многим и многому: спектаклям, учителям, друзьям, зрителям. В той или иной степени все люди, с которыми я работала, меня меняли и чему-то учили, и Сергей Урсуляк в том числе.
– Вы играли в нескольких картинах Урсуляка – «Долгом прощании», «Ликвидации», «Исаеве», теперь в сериале «Жизнь и судьба». Он вас считает своей актрисой?
– Об этом надо спрашивать Сергея Владимировича. Я ему доверяю. Мне с ним интересно. Надеюсь, что это взаимно.
– Но ведь на съемках первой картины, «Долгое прощание», вы с режиссером постоянно спорили, чуть ли не конфликтовали. «Жизнь и судьба» вас примирила?
– За такое количество «съемочных лет» мы с Сергеем Владимировичем, кажется, пришли к консенсусу, что очень важно и приятно. У нас – не сразу, конечно, – сложились хорошие, дружеские отношения. Думаю, я научилась слышать Сергея Владимировича глубже. Надеюсь, что он тоже слышит меня лучше. Во всяком случае, я уже без слов понимаю, что ему нравится или не нравится, и предчувствую, что он хочет предложить в следующую минуту. В общих чертах я отвечаю у Сергея Владимировича за лирическую линию фильма. Женя Шапошникова из «Жизни и судьбы» не похожа на моих прежних девушек. Такая женщина-женщина, запутавшаяся в своих страстях. Она не понимает, что должна делать. Уходит от своего первого мужа Николая Крымова, а впоследствии, когда его арестовывают, носит ему передачи на Лубянку. Там встречает свою новую любовь. Она недолюбила обоих мужчин, запутавшись между долгом и чувством. Абсолютно не цельный персонаж.
– Роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» относится к вашим любимым книгам?
– Не могу этого сказать, хотя книгу читала. Не считаю ее достаточно универсальной, хотя речь идет об очень сложном, интересном времени. Насколько понимаю, Сергей Владимирович переосмыслил текст по-своему. Он очень внимательно и пристально относится к человеку, и я надеюсь, что у него получилась картина глубокая и искренняя. А в смысле достоверности деталей он постановщик дотошный, всегда в курсе всех дел на съемочной площадке. Знал, какой краской покрашены окна, какие чулки надеты у актрисы, какие носки у актера...
– Когда вы на площадке «обживали текст», ваш характер сказался на образе Жени Шапошниковой или вы отстранились от него?
– Когда я прочитала сценарий, то сразу поняла, почему это моя роль. Там есть реплика: «Наверное, просто я интеллектуальная психопатка». Сергей Владимирович очень хорошо ко мне относится, но шутил, что в кадре мне надо спеть, а потом – чтобы меня убили, и как можно скорее!
– Но вы в этой роли, кажется, не поете?
– По-моему, неинтересно петь из фильма в фильм. Но петь я очень люблю! Хотя не считаю себя певицей, конечно. Потому что я не хорошо пою, а хорошо вздыхаю, когда пою.
– С Сергеем Маковецким и Александром Балуевым вы уже неоднократно встречались на площадке. Открыла ли вам «Жизнь и судьба» какие-то новые грани их актерской натуры?
– Самое смешное, что с Сашей Балуевым мы встречаемся в картине на две секунды, хотя он играет моего бывшего мужа, от которого я ушла. В первую секунду он меня спрашивает: «Почему ты плачешь?». А я отвечаю: «Разлюбила, оттого и плачу». Во второй мы сидели в лодке (это снималось на ВДНХ), и поскольку, как выяснилось, мы оба стеснительные и малообщительные люди, то дружно полтора часа молчали.
С Маковецким я пересекалась чуть больше, но никаких открытий в смысле партнерства не совершила, потому что не было общения. Зато много общаюсь с Сергеем Якубенко, очень талантливым актером театра Петра Фоменко.
– В одном из интервью вы признались, что любите жесткий театр, эксперимент.
– Да, и такой же способ существования люблю в кино. Пример? Не задумываясь приведу «Эйфорию» Вырыпаева.
– Та роль раскрыла вас как актрису или как человека?
– Наверное, и то и другое.
– Благодаря картинам Урсуляка вас воспринимают как женщину нездешнюю, несовременную. Во всех своих картинах он погружает вас в одну и ту же эпоху – не наскучило? Не устали от запаха войны, репрессий, сталинизма?
– Да, в «Жизни и судьбе» есть все то, о чем вы сказали. Но не только это. Картина – о времени медленных людей. Это очень меня радует. Сейчас мало медленных людей, все очень быстрые. Медленные – значит не поверхностные, способные остановиться и подумать. Мне комфортно среди медленных людей.
– А съемки тоже были медленными?
– У меня было 20 съемочных дней. Для 14 серий это немного. Притом 19 из 20 съемочных дней я стояла в очереди.
– В каком смысле?
– В прямом. Сначала в паспортный стол, потом на Лубянку. Суть моей роли – стояние в очередях, уж не знаю, почему Сергей Владимирович так решил. Не петь, так стоять. Наверное, он подумал: раз не получится, чтобы я быстро спела, а потом умерла, то пусть постою в очереди.
– Вы будете кому-то рекомендовать смотреть «Жизнь и судьбу» как возможность открыть новую Полину Агурееву?
– Для этого – нет, не буду, а вот для того, чтобы побыть там, в мире Гроссмана и задать какие-то вопросы себе, рекомендую обязательно. Сергей Владимирович сделал очень искренний фильм, и уже только ради этого его стоит посмотреть.
– А когда и где мы увидим другую Полину?
– Не знаю. У меня в кино как-то не очень получается. В театре, наверное. Смотрите «Пять вечеров» в «Мастерской Фоменко».