Театр открывает сезон без своего отца-основателя
Сезон театр начал без своего отца-основателя, но в полной боевой готовности. Мы все желаем Марку Анатольевичу скорейшего выздоровления и возвращения в строй. А пока у публики есть возможность оценить сочетание на первый взгляд абсолютно несочетаемого — работу нигилиста и циника Константина Богомолова на жизнерадостно-солнечной ленкомовской сцене. Отметим, что он тут не гость, а режиссер на контракте.
Проникся ли Константин Юрьевич духом ленкомовской традиции или в нем самом начали происходить перемены, свидетельствующие о переходе на какой-то иной творческий уровень, но фирменная богомоловская провокация на этот раз получилась менее едкой, зато более действенной. «Переписанные» острой татуировочной иглой «правдивые сказанья» (не выходящий из состояния кайфа летописец Пимен (Дмитрий Гизбрехт) использует в качестве носителя информации кожу своих собратьев-послушников) выполняют свою задачу, раскалывая зал. Ревнители традиций во весь голос (буквально) пытаются взывать к актерам и режиссеру. Не определившиеся, как им и положено, безмолвствуют. Большинство же принимает правила предложенной игры. Чтобы к финалу согласиться с режиссером, ставящим знак равенства между тем, что происходит на сцене (читай: в далекой истории) и в жизни (вот прямо сейчас и прямо по соседству): палачи становятся жертвами, жертвы — палачами, но новая власть не стоит ни капли пролитой за нее крови, поскольку ничем не лучше старой. Хорошо, если не хуже.
На экранах, которых в этой постановке режиссера меньше, чем в предыдущих, мелькают и Сталин с Березовским, и инаугурационный президентский кортеж, и кадры из «Александра Невского» с растерзанными младенцами. Есть даже фонограмма про то, что «не стоит прогибаться», аккомпанирующая шашлыкам на лужайке у Кремля. Но это рамка, виньетка, окружающая потрясающие по убедительности и достоверности актерские работы. Гордая Марина Мнишек (Мария Миронова) с повадкой небезызвестной украинской премьерши легко убирает польский акцент, когда нужно потребовать от своего ставленника «убить побольше русских и жидов». Гришка Отрепьев (мхатовец Игорь Миркурбанов, приглашенный специально на эту роль) — беглый монах-уголовник, стремящийся по понятиям выстроить собственную вертикаль власти. Два брата Пушкиных — Гаврила и Афанасий, эмигрант и патриот, — воплотившиеся в одном Викторе Вержбицком (влившемся в труппу), с филигранной точностью дозирующем между ними всем хорошо знакомые аргументы. И, конечно же, Александр Збруев, демонстрирующий редкий по нынешним временам талант отказываться от самого себя во имя роли. Взгляд его Годунова жжет тебя и тогда, когда зуд от всех парфянских стрел режиссера уже утих.
Кто там говорил, что история повторяется дважды? Не дважды, а многажды, и с каждым повторением фарс становится все безудержнее и невыносимее. Правда, чтобы согласиться с главным посылом Богомолова, на котором, собственно, и выстроен спектакль, хорошо бы знать отечественную историю ну хотя бы на троечку с минусом, а у нас, как известно, с этим большие проблемы. И поскольку надежд на то, что единый и стройный учебник истории вряд ли будет написан в обозримом будущем, ибо для такой страны и такой истории это практически невозможно, вот такие экскурсы в старое, которое на поверку есть хорошо известное новое, дорогого стоят.