В 2006 году она стала лауреатом "Золотой маски". Сейчас репетирует спектакль "Концерт обреченных", где сыграет жену Моцарта, и снимается в фильме Гарика Сукачева "Солнечный дом". Мы встретились с Дусей в зрительском фойе опустевшего в летний период театра. Было непривычно тихо, царил полумрак,и нам казалось, что легендарные мхатовцы внимательно смотрят на нас с фотографий.
- Говорят, вы человек жесткий, резкий в суждениях, что вас боятся режиссеры...
- Это легенда.
- Но как-то она сложилась?
- А сложилась она так. Когда по ходу репетиций я начинала задавать вопросы режиссерам, то они отвечали: "Не умничай, а делай так, как мы сказали". На что я говорила: "Я сделаю, но результат от этого лучше не будет, потому что мы не понимаем друг друга". А однажды я просто послала одного режиссера куда подальше, поскольку спектакль не двигался с мертвой точки. Правильно ли я поступила? Наверное, неправильно. Но в то время у меня не было опыта театральной дипломатии, и я шла напролом, пытаясь докопаться до истины. Это и порождало разговоры о моем характере. Так, у Адольфа Шапиро я сыграла в трех спектаклях. Он талантливый и милый человек. И, зная это, я пыталась ему объяснить, почему отказываюсь играть Шарлотту в "Вишневом саде" так, как он мне предлагает, писала ему письма о своем понимании этой героини - одинокой женщины, в которой все хотят видеть только чудачку. Но, так или иначе, конфликт возник. Он был недолгим и чисто рабочим, но о нем тут же стало всем известно. А еще порой, когда во время репетиций начинают молоть чепуху, я могу наговорить много нелицеприятного. Но веду я себя так потому, что меня много раз "кидали" в этой жизни и я научилась отстаивать свою точку зрения.
- Сейчас, репетируя с Юрием Ереминым "Концерт обреченных", удается избежать подобного недопонимания?
- Юрий Иванович удивительный режиссер. Он настолько защищает актеров, настолько им верит и понимает их, что невольно вырастают крылья. В пьесе два главных действующих лица - жена Сальери и жена Моцарта. Моя героиня проходит огромный путь от рафинированной светской дамочки до верной спутницы гения, перевоплощаясь впоследствии в самого Моцарта. Как это получится - не знаю, но Еремин уверяет нас, что получится.
- Георгий Вицин часто в шутку говорил своим коллегам: "Когда уходите со сцены - не забудьте выйти из образа". Скажите, после спектакля вы сразу забываете о роли?
- Приведу пример Славы Полунина, с которым я работала. Он принципиально после каждого представления часа полтора-два, не снимая костюма, пребывает в облике своего героя, наслаждаясь послевкусием от игры. И я хорошо понимаю его, если речь идет о любимой роли. Ну а если роль не нравится, стараешься поскорее освободиться от нее.
- Мне кажется, во все свои роли - любимые и не очень - вы вкладываете колоссальную энергетику. Видимо, это свойство вашей натуры...
- Энергетика - она изначально заложена в актере или нет. Иногда она может просто спать. Сейчас я преподаю в Школе-студии МХТ и пытаюсь разбудить у абитуриентов скрытый темперамент. Если этого не сделать, то актер так и останется закрытым сундучком, к которому вовремя не подобрали нужных ключей.
- А кто подбирал ключи к вам?
- Олег Павлович Табаков. Он часто говорил нам: "Вы - личности, а потому единственны и неповторимы. Никогда никого не копируйте и ни под кого не подстраивайтесь. Творите, и вам воздастся". Я не знаю второго такого педагога, который бы мог так раскрывать актерские индивидуальности. Например, я по природе замкнута. Ну не то чтобы совсем человек в футляре, но на контакты с новыми людьми иду не сразу, и если мне кто-то антипатичен, то держусь от него на расстоянии. Но если в жизни я по-прежнему страшная трусиха, то на сцене нет предела моей отваге... Мы часто говорим о жертвенности в актерском искусстве, но ее, к сожалению, становится все меньше и меньше. Сейчас вот я смотрю на фотографии великих мхатовцев и думаю: вряд ли бы они достигли таких заоблачных высот в мастерстве, если бы всю свою жизнь не посвятили подмосткам, жертвуя многим другим. А ведь для этого надо иметь мужество и терпение.
- Они у вас есть?
- У меня был хороший опыт по части терпения: я в течение шести лет поступала в театральный институт и за это время выработала свою тактику. Я знаю, что если у меня в жизни что-то отнимают, значит, потом оно возместится чем-то другим. Скажу вам честно, самая большая моя жертва - это желание оставаться самой собой. Сейчас все находятся в бешеной гонке за деньгами, славой, готовы ради них на все. Актрисы за сорок делают подтяжки, чтобы выглядеть на 20 лет моложе. Ну хорошо, с морщинами на какое-то время будет покончено, но ведь внутренний мир останется таким же, каким и был, его-то никуда не денешь. Глупо "лакировать" свое лицо, свою судьбу, свой крест, который надо нести до конца жизни. И я этого не делаю, хотя многие меня не понимают.
Несомненно, я, как и остальные, тоже кручусь, но при этом всегда помню заповедь: хочешь быть счастливой - постарайся обходиться без лишнего. Это касается всего. Пока, например, меня устраивает зарплата в театре, прожить можно - а что же еще надо? Прежде всего надо понять, что для тебя главное: деньги или искусство? Я для себя это решила давно. Может быть, я мыслю какими-то устаревшими категориями, но я знаю точно: если снимаешься в мыльных сериалах, есть опасность, что твоя Офелия на сцене будет похожа на девушку по вызову.
- Но вы ведь не отказываетесь от антреприз?
- Да, было тут два предложения, я походила на репетиции, понаблюдала за бесконечной говорильней и подумала: нет, это не мое, поскольку никакие деньги не могут компенсировать нравственного ущерба.
- Сейчас у многих звезд появились менеджеры, даже интервью некоторые актрисы дают только с их согласия. А почему нет менеджера у вас?
- Знаете, как я это называю? Надуванием щек. Можно сколько угодно рекламировать себя, набивать цену, но когда выходишь на съемочную площадку - сразу становится ясно, сколько ты стоишь. Тут никакие менеджеры не помогут. Уж я-то знаю, с 14 лет снимаюсь, научилась наблюдать.
- Вы сказали, что работали с Полуниным. Как вы с ним встретились?
- Однажды, под Старый Новый год, я чудом попала на его шоу в Москве и была на седьмом небе от счастья, настолько это было мое искусство. Меня представили ему, и я пролепетала: "Хочу быть с вами". Он улыбнулся и сказал: "Я верю вам, человек с такими глазами не может лгать". И показал мне свой проект "Корабль дураков". После этого я месяц "плавала" с его клоунами. Пыталась постичь их ремесло, что-то придумывала и в конце концов сделала свой номер. В будущем году Слава хочет провести в Москве международный фестиваль "Дуры", куда должны съехаться клоунессы из разных стран. Может быть, я там выступлю.
- Скажите, а могли бы вы сейчас бросить все и отправиться странствовать по миру с "Кораблем дураков"?
- Я думала об этом и со Славой говорила на эту тему. Он абсолютно точно сказал: клоунами становятся тогда, когда уже нигде не интересно. Мне же сейчас очень интересно и в "Табакерке", и в МХТ с Олегом Павловичем Табаковым. И пока я нужна ему, то буду верной ему до конца.
- И это несмотря на то, что, когда вы не вернулись в назначенный срок из Англии, где участвовали в одном театральном проекте, он вас уволил в назидание другим?
- Это было давно и быльем поросло. Я повзрослела и поумнела. Скажу вам больше: одно время я была готова к тому, чтобы навсегда уйти в монастырь, но потом поняла, что это будет слишком просто, ведь в обычной жизни творить добро значительно сложнее. Вот с этой верой в добро я и живу, и сына стараюсь обратить в нее...
- Сколько вашему приемному сыну лет?
- Сейчас Коле семь. Он очень необычный мальчик. Когда ему было пять, он спрашивал меня: "Для чего Бог создал Землю, если на небесах так хорошо?" Мы вместе ходим с ним в храм. Его вопросы часто ставят меня в тупик, но отвечать приходится... В этом плане мне очень помогают уроки Славы Полунина. "Клоуны - это шпионы из детства" - вот его формулировка. Конечно, во взрослом мире много зла, и тем не менее нельзя загружать себя и тем более своего ребенка только негативом. К жизни нужно относиться мудрее и проще одновременно. Олег Павлович часто говорит нам: не бойтесь делать больше других, если не убрано кем-то, то уберите, от этого ваше достоинство не пострадает. Правда, здорово?
- Много ли у вас друзей? Легко ли вы расстаетесь с людьми, с которыми сводит вас работа?
- Раньше, когда у меня не было театра, я очень болезненно реагировала на расставания после сьемок. Я как бы прирастала к окружающим меня дядям и тетям, а они отрабатывали свое - и исчезали. Сейчас я проще на это смотрю, понимая, что мы собираемся на время. В театре, конечно, все по-другому. Мы работаем вместе годами, но мне запоминаются те моменты, когда совершается прорыв в новое, неведомое, чудесное. А если этого долго не будет - тогда я точно "поплыву" с командой Полунина.
- А сына с собой возьмете?
- Не знаю. Коля должен сам решать. Тем более он недавно заявил: "Мама, я хочу быть святым".