1
Первым делом отстегнула ремень безопасности и пошевелила ногами. Ноги работали. Ощупала себя, вышла из автомобиля: кузов помят, стекла разбиты, из-под капота - дым. На трассе останавливаются водители, предлагают помощь. В ответ машу рукой, дескать, все в порядке. Обещают сообщить о случившемся на ближайший пост. Кричат:
- Отойди от машины, может взорваться!
Достаю из салона вещи и брожу по траве в поисках утерянного в полете башмака с правой ноги. Нахожу.
Сотрудник автоинспекции появился, как мне показалось, быстро. Осмотрел машину, попенял на переднее левое колесо (вроде как лопнувшее), попытался открыть заклинивший капот, проверил документы, и мы на милицейских "Жигулях" поехали до юргинского КПП.
Из ближайшего города - Юрги - "Скорая помощь" приехала через час. Все это время я пролежала на милицейском диванчике, "заливая" обиду от случившегося изредка набегающей слезой...
Позднее, дней через десять, мои друзья, отправившись в Новосибирск, посмотрели заодно и на несчастную ДЭУ (восстановлению не подлежащую), отогнанную на стоянку юргинского КПП.
Тот самый автоинспектор вспомнил "автогонщицу" и так охарактеризовал:
- Шустрая девушка, все ходила, обувь собирала.
Он очень удивился, узнав, что у "шустрой девушки" был сломан позвоночник. В двух местах.
2
В юргинской райбольнице кончились, наконец, мои хождения пешком.
- Деньги есть? - спросили в рентгенкабинете. Заплатила пару десяток (точно не помню) за пару снимков 12-го грудного позвонка.
Диагноз - перелом позвоночника - прозвучал как приговор...
Потом был обед без ложки (своей у меня не было, а "служебную" почему-то не дали), посему суп остался нетронутым. Немного лапши и сардельку, сделанную, на вкус, из бумаги, я отправила в рот руками. Подкрепилась, и это придало сил для бурного изъявления чувств. Крайняя убогость больницы (как финансируется здравоохранение, а особенно провинциальное, родной читатель, думаю, осведомлен), не сулила ничего хорошего...
Разревелась по-настоящему:
- Если меня отсюда не заберут - помру!
Продиктовала медсестре телефон томского друга. Милая медсестра согласилась позвонить от главного врача. В четыре часа дня приехала "Скорая" из Томска...
3
Дополнение к приговору прозвучало уже в травматологии первой горбольницы Томска: проникающий перелом седьмого шейного позвонка. Я лежала пластом на деревянном щите и двух матрасах, с фиксирующим шею "воротником".
Томск, с его научным потенциалом, это, конечно, не депрессивная Юрга. Мне предложили операцию. В профессионализме врачей не сомневалась нисколько, но...
Провожая каталку с моим измученным телом в Кемерово, друзья повторяли, что я "сильный человек, все будет хорошо".
4
Говорят, дома и стены помогают. Это еще смотря какие стены. В приемном отделении третьей горбольницы Кемерова они были "одеты" в стеновые панели. Потолок также глядел на меня евроотделкой. Изголовьем каталки уже не открывали двери, а ее колеса не дребезжали по полу, будто по брусчатке. На рентгенстол меня не просили переползти самостоятельно, а переложили в строго горизонтальном положении шестью парами рук.
- Мной никогда не занималось столько мужчин одновременно, - молвила я докторам, чем их изрядно взбодрила.
- Ну ты в рубашке родилась! - это уже удивленная реплика нейрохирургов.
Сломать позвоночник в двух местах и не повредить спинной мозг - действительно, чудо.
- В травму! Готовим на завтра!..
5
Операция... реанимация... палата. Перенесла все сравнительно легко. Организм, видимо, еще не оправился от шока - все внутренние резервы были брошены на выживание. Да и, честно признаюсь, я была так очарована обаянием своего лечащего врача нейрохирурга Вадима Гатина, что изо всех сил старалась держаться молодцом.
Расспрашиваю Вадима Раисовича о сложностях операции.
- Да нет, несложно, больше слесарная работа, - улыбается доктор.
Что такое "слесарная работа"? Это скрепление места перелома специальными металлическими конструкциями. Нейрохирург Вадим Гатин первым из кузбасских врачей прошел базовый курс фиксации переломов позвоночника швейцарскими системами. Такие операции позволяют поставить пострадавшего на ноги через несколько дней после хирургического вмешательства. Я встала на пятые сутки.
- Так, потихонечку сползаем с кровати!
Лежа на животе, сдаю назад и касаюсь ногами пола.
- Медленно встаем!
Стиснув зубы и вцепившись в доктора, я стою несколько секунд на своих ногах, боясь не только шевелиться, но и дышать.
- На сегодня хватит, - резюмирует врач.
6
Швейцарские технологии - удовольствие недешевое. Но если моя спина обошлась, по кемеровским расценкам, скажем, в 50 тысяч рублей, то в Москве или в Давосе долларовый порядок цифр был бы покруче. Есть, конечно, и отечественные разработки, что также дешевле "Швейцарии". Хотя деньги в данном случае понятие относительное. Скажем, можно лечить перелом позвоночника и консервативным путем. Для этого пострадавшего кладут на вытяжку: тело укладывается в своеобразный "гробик" - такой деревянный ящик, фиксируется там, в голову вставляются металлические штыри, к ним приделывается груз. И надо лежать полгода. Выдержать такое лечение многим не под силу. Люди умирают от осложнений, вызванных "прелестями" недвижного существования...
7
Главврач, "оседлавший" стул, "расправивший" перебинтованные конечности (упал с крыльца собственной клиники, сломал руку и ногу - бывает и такое), и журналистка, возлежащая на функциональной кровати, - то еще зрелище!
Михаил Исаакович заходил ко мне в палату не один раз. Говорили о жизни и смерти, о везении и судьбе. Конечно, о здравоохранении. О том, как за счет платных услуг частично удается покрывать скудное бюджетное финансирование. О том, как внедрение новых современных операционных технологий вывело рядовую в принципе горбольницу в лидеры, и теперь сюда за помощью едут пациенты изо всей Западной Сибири и даже из европейской части России. О том, как на конгрессе "Человек и травма - 2001", который недавно проходил в Нижнем Новгороде под эгидой Минздрава, именно бригада кемеровских врачей выполнила показательную операцию по фиксации перелома конечности, которая транслировалась через Интернет. Говорили также о том, что за последний год третью горбольницу разные инстанции проверяли 16(!) раз. Властям, видимо, не совсем понятно, как можно выживать не благодаря им, а вопреки...
* * *
Сто километров разделяют третью горбольницу областного центра Кемерова и сельскую больницу Юрги. Для меня эти километры были длиною в жизнь. Мне повезло.
Прошло почти два месяца после автокатастрофы. Хожу без посторонней помощи, могу спускаться и подниматься по лестнице. Могу даже самостоятельно надеть носки - такая ерунда, но ведь и это пришлось осваивать заново. Еще два месяца нельзя сидеть. Шею, где вместо сломанного позвонка и разорванного диска установлен имплантант из никелида титана, еще четыре месяца придется подстраховывать специальным фиксирующим воротником... Какие это мелочи по сравнению с пожизненной инвалидной коляской. Через год я вернусь к прежней активной жизни.
Насколько может быть контрастным наше здравоохранение? Настолько, выходит, насколько отдельные лечебные учреждения могут выживать самостоятельно. Но как могут выжить самостоятельно районная, сельская или деревенская больницы? Бюджет - курам на смех, население неплатежеспособно...
...И сколько же людей попадает в беду на бескрайних российских проселочных дорогах? Скольким людям везет гораздо меньше, чем мне?