Конечно, на московский форум отбираются самые лучшие театры, у которых можно чему-то поучиться, но тут дело не только в новых формах, а и в умении ценить то, что досталось по наследству, что, вместе с тем, отличает их от других театров мира. Японский театр Но, второй раз прибывший на чеховский фестиваль, вновь поразил нас своей самобытностью и неуклонным следованием своим традициям. Убери эти традиции из их классических мистерий - и все рассыплется. Сейчас ни в одной стране не играют в спектаклях одни мужчины, а тут играют, в том числе и женские роли, доводя свое мастерство до совершенства. Одним словом, перевоплощение здесь есть, но не такое, как в психологическом театре. Достигается оно за счет постоянной тренировки тела, дыхания, голоса, умения концентрировать свою волю и энергию, иначе длинные монологи героев никто бы не слушал. Самое же удивительное в том, что наши зрители, не зная языка Страны восходящего солнца, поддаются этому гипнозу, очарованию красотой и изысканностью линий - как на японских вазах. И это великое мастерство передается по наследству, от отца к сыну, - так образуются актерские династии и порушить их невозможно ни при какой коммерциализации искусства.
В спектаклях театра Но неизменно прославляются отважный дух героев, их мужество и стойкость, целомудрие и верность заветам своих предков. И поэтому во время действия рядом с живыми персонажами обязательно присутствуют духи умерших. Они такие же полноправные герои, только свои лица скрывают под белыми масками.
В эпической мистерии "Киецуно" по произведению Сэами Дазами, жившего в ХV веке, рассказывается о том, как дух полководца Киецуно, не выдержавшего позорного поражения в войне и потому покончившего с собой, является к жене (ее играет в женском кимоно артист Косуко Тэрасава) и долго выговаривает ей, как она посмела отвергнуть его последний дар - прядь волос. Ну, подумаешь, скажет европеец, стоит ли из-за таких пустяков трагедию городить... Но в том-то и дело, что в театре Но пустяков не бывает, здесь каждая деталь, связанная с жизнью и смертью человека, вырастает в символ, соединяющий прошлое с настоящим. Вот почему дух Киецуно (Хидзо Кандзэ) вновь и вновь проигрывает перед плачущей женой свои последние часы перед смертью. Думаю, неслучайно у нынешних европейских театров так велик интерес к восточной философии, буддизму, а следовательно, и к японскому классическому театру, который тесно соприкасается со всем этим.
Филипп Лантон, показавший на фестивале никому не известную пьесу Фридриха Гельдерлина "Смерть Эмпедокла", стал всерьез заниматься режиссурой после того, как несколько лет вел театральный кружок для пациентов, страдающих психическим расстройством. Открыв своей театр "Ле Картель" в 1985 году, он сосредоточил свое внимание на классике, так как классические произведения помогают человеку сохранить в душе гармонию. (Что очень важно при стрессах, которым постоянно подвергается современный человек.) Так вот, Эмпедокл - это древнегреческий философ и поэт, который был коварно предан прежде почитавшими его согражданами и изгнан из города. Все содержание пьесы заключается в размышлениях философа, оказавшегося на вулкане Этны и стоящего перед выбором: то ли ему покончить жизнь с собой, бросившись в кратер, то ли обречь себя на вечное одиночество. Наверное, это зрелище было бы скучным и однообразным, если бы в спектакле не присутствовал еще один персонаж: это смерть, но не в женском лице, как в русском театре, а мужском, как у японцев. Для этого режиссер пригласил из Токио известного хореографа Кацура Кана и предложил ему сделать пластический рисунок этой роли и "протанцевать" ее. Кацура Кан в течение семи лет учился в театре Но и потом в совершенстве овладел старинной техникой танца буто. Смерть в его лице "читается" как нечто инфернальное, мистическое, вызывающее страх и любопытство одновременно. В итоге у французского режиссера тоже получилась мистерия, где смерть заставляет человека заново осмыслить его жизнь и понять что-то очень важное, связанное с вечной жизнью души.
Пока наши театры ищут разные ходы для развлечения публики, лучшие зарубежные театры следуют своей художественной программе и берут в другой культуре то, что может их обогатить. Странно, что русский театр пока этим активно не пользуется - находясь на стыке европейской и западной культур...